Кого будем защищать - Сергей Кара-Мурза Страница 29

Метафора кризиса как стихийного явления не только ошибочна, она отражает важный методологический изъян — натурализацию общественных явлений. Кризис — творение современной культуры и не имеет ничего общего со стихией. Натурализация, представление результатов политических решений как «объективных» стихийных явлений, вытесняет из сознания категорию ответственности. Кризисы «давно созданной мировой финансовой системы» хорошо изучены и стали способом регулярной ликвидации «пузыря» денег, не обеспеченных реальными ценностями.

Метафора кризиса как стихии стала оправданием пассивного способа нейтрализации последствий кризиса через распределение денег из резервов государства. На деле кризис надо рассматривать как особый тип бытия, который должен быть особым образом организован. Обязанность правительства — выработать и представить обществу план организации бытия страны на период кризиса, в его главных чертах. Этого не сделано, общество пребывает в неопределенности, что усугубляет кризис.

Другая метафора, которую привлек В.В.Путин для объяснения причин кризиса, — медицинская. Он сказал: «Кризис начался в Соединенных Штатах, которые, по сути, в результате своей финансовой и экономической политики довели до кризиса и «заразили» этим кризисом экономики практически всех ведущих стран мира».

Действительно, кризис можно уподобить социальному явлению — болезни общества (хозяйства, государства). Однако эта метафора ко многому обязывает. Во-первых, требуется объяснить, почему Россия, «заразившись» от США, не предохранялась от инфекции («не соблюдала правил гигиены»)? Кто и на каком основании отменил профилактические меры, которые в течение многих десятилетий предохраняли экономику России от этой заразы? Чем оплачен риск, которому подвергло экономику России правительство этими своими решениями?

А главное, уподобив кризис инфекционной болезни, правительство должно поставить ее диагноз и сообщить, какой болезнетворный агент является ее возбудителем. Против какого микроба или вируса нам предстоит бороться? Ход у каждой инфекционной болезни свой, лекарства и режимы больных совершенно различные. Ничего «врачи нашей экономики» об этом не сказали.

Снова подчеркнем: как и при болезни человека, на период кризиса необходимо создать особый тип жизнеустройства, качественно отличный от жизнеустройства стабильного времени. Отличия определяются глубиной и продолжительностью кризиса.

При серьезной болезни человека, а тем более при эпидемии, меняется образ жизни и больных, и окружающих людей. Для защиты больного организма применяются лекарства и процедуры, которые уничтожают болезнетворное начало или повышают защитные способности органов и тканей. Иногда органы и ткани временно замещают искусственными устройствами (почка, легкие, даже сердце). В крайних случаях производят хирургическое вмешательство, изменяя саму структуру организма путем ампутации или трансплантации.

Из этой аналогии следует, что защита хозяйства от «болезни» кризиса не может быть достигнута просто посредством дополнительного распределения тех ресурсов, которые оно получало в благополучное время. Предоставление государством финансовых средств, которые бы заменили прежние прибыль, кредиты или зарплату, не может быть эффективным в принципе. Они не лечат, как каша не лечит больного. Кризис требует изменения образа жизни.

Это значит: необходимо создание новых социальных форм и ослабление или ликвидация (возможно, временная) тех социальных форм, которые провоцируют болезнь или усиливают болезнетворное начало.

Все большие и преодоленные кризисы были периодом интенсивного социального конструирования и создания новых форм общественной организации. Это общее правило: успешный выход из кризиса всегда сопряжен с глубоким обновлением социальной системы и, соответственно, технологического уклада.

Представление о кризисе: параметры и индикаторы. Для принятия рациональных решений по защите России необходимо достоверное знание о процессах, связанных с кризисом. Важной частью этого знания являются описания и измерения существенных сторон реальности. Инструментами для этого служат параметры (измеримые величины) и показатели (индикаторы).

Разработка системы индикаторов основана на представлениях о существенных для анализа и управления латентных переменных. Информацию о них должны дать видимые и измеримые параметры, связанные с латентными переменными достаточно устойчивыми отношениями, которые поддаются рациональной интерпретации. Лишь в этом случае параметр обретает статус индикатора. При поиске хорошего индикатора нужно также знать смысл критерия, по которому будет оцениваться состояние индикатора. Критерии подчиняются целям и ограничениям.

Например, на встрече с активом «Единой России» 25 сентября 2008 г. В.В. Путин сказал: «Россия подошла к этому кризису окрепшей, с большими резервами, с хорошо и эффективно работающей экономикой… Достаточно стабильная политическая и социальная ситуация говорит о том, что мы чувствуем себя уверенно».

Чтобы сказать «хорошо и эффективно работающая экономика» или «достаточно стабильная социальная ситуация», требуется назвать критерии оценки. Трудно представить себе, какими критериями руководствуется правительство, — оно их не сообщает. Напротив, судя по многим фундаментальным показателям, экономика России вовсе не была «эффективно работающей» — по этой причине и требовалось изменить сам тип ее развития. Не была «достаточно стабильной» и социальная ситуация в стране. Социальное расслоение достигло критического уровня и продолжало углубляться.

Вот, информативным показателем состояния банковской системы служит размер выдачи ими необеспеченных кредитов и масштаб участия в спекулятивных операциях. В прессе приводятся такие сведения: «Согласно данным Центробанка, финансовые показатели 1124 действующих российских кредитных организаций, исключая Внешэкономбанк, на 1 августа 2008 года, то есть с началом обвала цен на нефть, выглядели следующим образом…

На покупку акций и другие формы участия в чужом капитале банки затратили свыше 3,11 трлн. рублей. Однако сегодня из-за обвала котировок продавать акции придется с громадными убытками… Получается, что на 1 августа банки разместили на стороне 20,45 трлн. рублей, то есть на 2,66 трлн. рублей больше, чем имели своих и чужих средств, или на 5,68 трлн. больше позаимствованных чужих. Возник дефицит платежного баланса, что увеличило дефицит денежного обращения… Таким образом, можно резюмировать следующее. Почти все российские банки, уподобляясь многим западным, проводили путем выдачи кредитов, не обеспеченных соответствующими банковскими активами, по сути, эмиссию фальсифицированных безналичных денег. Хотя денежная эмиссия — исключительная прерогатива Центробанка».

Но кто отвечал за поведение российских банков и кто поощрял их заниматься рискованной спекуляцией? Здравый смысл подсказывает, что спекуляции банков на рынках должна быть под контролем, а их заимствования ограничены в какой-то пропорции от суммы вкладов. Это — функция государства.