Против либерализма к четвертой политической теории - Ален де Бенуа Страница 24
Против либерализма к четвертой политической теории - Ален де Бенуа читать онлайн бесплатно
«Речь Блага пронизана двойственностью, — подчеркивает Жан Бодрийяр, — что особенно хорошо видно при сравнении с глупостью, которая выступает самым отвратительным и вместе с тем самым непосредственным выражением внутриутробной функции Зла. Филипп Мюрай прекрасно описал этот процесс гротескного освящения, умиротворения реальности, эту феерическую зачистку, пре вращающую современность в непрерывный праздник, в не кую вечную концессию. Именно здесь, в этом затянутом фарсе, прокладывает себе дорогу скрытое Зло всех мастей, устанавливающее настоящую диктатуру глупости — точнее говоря, диктатуру как таковую. <...> Пока Благо торжествует и рассчитывает вместить в себя всю реальность как таковую, Зло проскальзывает незамеченным»16.
«Мы наивно полагаем, — продолжает он, — что прогресс Блага, установление его господства во всех областях является падением Зла. Кажется, никто не понимает, что Благо и Зло всегда набирают силу одновременно, изза одного и того же хода событий <…>. Благо не отменяет Зло, не обращает его вспять: они несводимы друг к другу и вместе с тем глубоко взаимообусловлены <…>. Абсолютное зло рождается от избытка блага, от безудержного размножения добра, от технического развития, от бесконечного прогресса, от тотального господства морали, от радикальной и не знающей противодействия воли к благу. Такое Благо пре вращается в свою противоположность, в абсолютное Зло».
Перед лицом конфликтов, которые неизбежно возрождаются в обществе, Жан Клод Мишеа в свою очередь констатирует, что «либеральное право не предлагает другого выхода (ибо оно не может одновременно удовлетворять двум противоположным требованиям), кроме как обосновать конечное решение на соотношении сил, действующих в обществе на данный момент. речь идет о соотношении сил, существующем между различными заинтересованны ми группами, выступающими от лица всего общества и действующими в оккупированном ими медиапространстве»17. Отсюда — та важная роль всевозможных лобби, которые в соперничестве друг с другом обязаны навязывать опре деленные точки зрения, соответствующие тем или иным интересам.
«Между тем очевидно, — продолжает Мишеа, — что общество, разделенное на атомыиндивиды либеральным правом (и возрождающийся, таким образом, образ войны всех против всех), наглядно демонстрирует, что жить сообща невозможно. В самом деле, общество людей существует лишь в той мере, в какой оно непрерывно воспроизводит связь, что предполагает, что оно опирается на некий минимум общего языка между теми, кто его составляет. но по скольку этот самый общий язык должен оставаться ценностно нейтральным, в согласии с требованиями либеральной догмы (всякое «идеологическое» значение является предпосылкой для гражданской войны), есть лишь одно возможное решение этой проблемы: обосновать социально антропологическую связь в том, что либералы всегда считали единственным атрибутом, в равной мере присущим всем человеческим существам, — в их „естественной“ пред расположенности действовать согласно их собственному осознаваемому интересу. Таким образом, весьма логично, что на операцию заинтересованного обмена (знаменитое „ты — мне, я — тебе“ — основа рыночной рациональности) ложится философская обязанность организовать мирное сосуществование индивидов, которые при этом должны быть противоположны друг другу <…>. Именно поэтому в конечном счете религией современных обществ стала именно экономика»18.
Вот здесьто либеральная «нейтральность» и достигает своего апогея. В либеральных обществах Благо — это власть денег.
Идея прогресса является одной из теоретических предпосылок модерна. не без причины ее часто называют «подлинной религией западной цивилизации». Исторически эта идея была сформулирована приблизительно в 1680 г. в ходе спора «ревнителей древности» и «модернистов», в котором участвовали Террасон, Перро, аббат де СенПьер и Фонтенель. Она уточнялась по инициативе следующего поколения, к которому принадлежали Тюрго, Кондорсе и Луи-Себастьен Мерсье.
Прогресс можно определить как процесс, проходящий через этапы, последний из которых по времени рассматривается как наилучший и предпочтительный, т. е. качествен но превосходящий предыдущие. Такое понимание включает в себя как описательный аспект (изменение происходит в заданном направлении), так и аксиологический (развитие понимается как улучшение). Таким образом, здесь говорится об ориентированном изменении, ориентированном на лучшее. Об изменении, одновременно необходимом (нельзя остановить прогресс) и необратимом (не существует возможности возврата к прошлому). Улучшение неизбежно, а значит, завтра будет лучше, чем сегодня.
Теоретики прогресса делятся исходя из отношения к его направлению, ритму и природе сопровождающих его изменений, а также к его главным действующим лицам. Тем не менее все они согласны с тремя ключевыми идеями: 1) линейная концепция времени и идея о том, что история имеет смысл, устремленный в будущее; 2) идея фундаментального единства человечества, эволюционирующего в одном и том же направлении; 3) идея о том, что мир может и должен быть изменен, подразумевающая, что человек является полноправным хозяином природы. Эти три идеи обязаны своим появлением христианству. начиная с XVII в., с расцветом науки и техники, они пере формулируются в светском ключе.
Для древних греков реальна только вечность. Аутентичное бытие неподвижно: циклическое движение, подразумевающее вечное возвращение одного и того же, является наиболее совершенным выражением божественно го. если и существуют спады и подъемы, прогресс и упадок, то только внутри одного цикла, который неизбежно будет сменен другим (теория чередования веков у Гесиода, воз вращения Золотого века у Виргилия). С другой стороны, предопределенность идет из прошлого, а не из будущего. Термин архе отсылает нас одновременно к истоку («архаика») и к авторитету («архонт», «монарх»).
В Библии история становится объективным феноменом, динамикой прогресса, который ведет в мессианской перспективе к наступлению нового мира. Книга Бытия наделяет человека миссией «господствовать на земле». Темпоральность является тем вектором, благодаря которому наилучшее последовательно раскрывает себя в мире. Одно временно событие играет спасительную роль: Бог открывает себя исторически. С другой стороны, темпоральность направлена к будущему: от Творения ко Второму Пришествию, от райского Сада к Страшному Суду. Золотой век уже находится не в прошлом, но в конце времен: история закончится, и за кончится благополучно, по крайней мере для избранных.
Такая линейная темпоральность исключает всякое вечное возвращение, всякую смену циклов, которая имеет своим прообразом смену времен года. начиная с Адама и Евы священная история спасения подразумевает исключение всякого упоминания о вечности, проходит через неповторяющуюся стадию Ветхого Завета и в христианской версии находит свою кульминацию в Воплощении Спасителя. Блаженный Августин был первым, кто применил библейскую концепцию к всемирной истории, заявив, что она развивается к лучшему от века к веку. Теория прогресса секуляризовала эту концепцию истории, в результате чего по явились все историцизмы модерна. Главным различием между этими концепциями является то, что будущее в светской версии заняло место потустороннего, а спасение было заменено счастьем. В христианстве прогресс мыслится скорее эсхатологически, чем исторически в полном смысле это го слова. Человек должен искать свое спасение здесь, внизу, не теряя, однако, из виду горнего мира. Кроме того, при знается превосходство божественного плана. наконец, христианство, как и стоицизм, проклинает ненасытное желание и говорит о том, что мудрость заключается не в умножении желаний, но в их ограничении. Однако, согласно Апокалипсису, Страшному Суду будет предшествовать благодатное тысячелетнее царство. Это видение мира вызвало к жизни учение Иоахима Флорского, секуляризовавшего теории Августина.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments