Государственное управление в России в 2000—2012 гг. Модернизация монетизации - Лидия Сычева Страница 18

Известно, что Запад Россию не любит. И не уважает. И не верит. Относится к нам потребительски и снисходительно. И нам, конечно, такой взгляд не нравится. Постепенно в общественном сознании начинается формироваться «образ врага», который мешает нам жить.

Но попробуем понять аргументы, которыми руководствуется Запад. Научно-экспертный совет при Комитете Госдумы по аграрным вопросам провёл обсуждение продовольственного баланса страны. В очередной раз было сказано: у нас нет продовольственной безопасности. Доля отечественных продуктов питания составляет 63 % и при самых благоприятных условиях за пять лет она может подняться только на 5 %.

Интересно, как же должен относиться к нам Запад, глядя на безбрежные просторы России — на лучшие в мире чернозёмы, заливные луга, богатейшие пастбища? И такая страна не может прокормить себя?! Значит, в России: а) народ-лентяй; б) правители-неумехи, неспособные на элементарные организационные и законодательные меры. Тут сам собой вырисовывается логический вывод: и в такой стране есть ядерное оружие?! Правильно: Россия — угроза миру.

Впрочем, не совсем так. Россия — это экспериментальная площадка, «урок» человечеству, который мы демонстрируем в течение последних 20 лет. Вероятно, Бог нас избрал как некую модель, чтобы показать, что может произойти с государством, где главный интерес гражданина — личная выгода, а главной идол общественной морали — деньги.

В применении к сельскому хозяйству это выглядит так. Грянул кризис. Он показал, что самые добросовестные плательщики — не крупные холдинги, а мелкие и средние хозяйства, занятые реальной экономикой. Потому что «империи» были построены на принципе финансовой капитализации — первоначальное вложение денег, период развития, а дальше — выход на IPO и привлечение средств (т. е. надувание «мыльного пузыря»).

Теперь финансовые трудности империй могут привести к коллапсу все остальные элементы экономической системы. Известно, что среди российских миллиардеров почетное место занимают владельцы торговых сетей. Как же они разбогатели? Александр Беляков, заместитель председателя правления Россельхозбанка, описал механизмы торгового взлёта: «Молоко у производителей покупается по 12 рублей литр. Стерилизация и разлив по пакетам — еще 5 рублей. А в магазине его цена 35 рублей! А если бы молоко стоило 20 рублей?! Да его бы купили в два раза больше без всякой агитации за молочные продукты! И кто зарабатывает? Крестьян? Переработчик продукции? Богатеют торговые сети. Мы создали гипертрофированную систему продвижения товаров и теперь за это расплачиваемся». Цепочку же нынешнего финансового кризиса в сельском хозяйстве эксперт нарисовал так: «Владельцы торговых сетей не могут вернуть кредиты. Денег для молокозаводов у них нет. Те, в свою очередь, не могут расплатиться с сельхоз производителями, которые являются нашими заемщиками, а они не несут деньги в наш банк. Круг замкнулся».

А как на диком Западе? В США, например, первыми деньги за продукцию получают фермеры. Вторыми — биржевики, третьими — оптовики, последними — розничная торговля. По закону штатов розница покупает товар у оптовика только за наличные деньги — использование товарных кредитов карается гигантскими штрафами и лишением лицензий! Поэтому розничные компании берут деньги в банке, покупают товар у оптовиков, дают наценку 5–6 процентов, быстро продают товар, и вновь обращаются в банк. В результате цена от производителя до покупателя возрастает не больше 10 %. Розничные торговые компании прибыльно работают за счет постоянно оборота капитала. И, кстати, США на 100 % обеспечивает свою продовольственную безопасность.

Кто мешает нам построить такую схему продвижения товарной сельхозпродукции?! Запад? Оппозиция в парламенте? Сами крестьяне? Бог весть…

Согласно данным Федеральной таможенной службы в январе — августе 2008 года Россия увеличила закупки за рубежом почти всех видов продовольственных товаров. Например, ввезено 1030,2 тыс. тонн мяса на 3,0 млрд. долларов против 840,6 тыс. тон на 2,1 млрд. за соответствующий период прошлого года. И это притом, что с 2003 года действуют квоты на импорт, превышение которых наказывается повышенными пошлинами (для свинины и говядины — 30 %, для мяса птицы — 60 %). Всё рано везут. Значит, это кому-то выгодно?

Зато зерно нам девать некуда. В стране рекордный урожай — 103 млн. тонн. В первой декаде этого года цены на пшеницу взлетели до 9–10 рублей за кг. Сегодня они катастрофически упали — ниже 4 рублей. Год назад тон на рынке задавали Россия и США, сегодня к ним прибавился Евросоюз, кроме того, Украина предполагает вывезти 9 млн. тонн зерна вместо прошлогоднего 1 млн. Экспортный потенциал России — 28 млн. тонн зерна. Но вот вопрос: удастся ли нам это продать и по каким ценам?! «Окончание уборки совпало с началом мирового финансового кризиса. Одно к другому — это ускорило падение цен. Если экспорт не будет расти, то еще более увеличится давление на внутренний рынок», — подытожил Андрей Сизов, генеральный директор компании «СовЭкон».

Если бы Россия не ввозила мясо, то наши внутренние потребности в зерне возросли бы примерно на 10 млн. тонн. Таков идеальный вариант. В реальности же апрельское повышение цен на зерно (когда оно стало резко уходить на внешние рынки) сразу ударило по свиноводству. Теперь, в условиях кризиса, отечественное животноводство, требующее «длинных» кредитных денег, оказалось и вовсе в трудной ситуации.

Для спасения зерновой отрасли нужны срочные меры. В прошлом году зерно дало 75 процентов всей прибыли сельхозпроизводителей. Что будет в этом? Потому что даже при успешном экспорте переходящие запасы зерна на следующий год составят 22 млн. тонн. Уже сейчас ощущается значительная нехватка элеваторов, только по Центральному Федеральному Округу нужны хранилища для 8 млн тонн. «Как сделать так, чтобы часть зерна просто не пропала?» — этим вопросом задался Александр Корбут, вице-президент Российского зернового союза. А если не удастся зерно пристроить за границей, то это вообще — сельскохозяйственный коллапс. Классический кризис перепроизводства с тяжелейшими последствиями: будем ли мы сеять следующей весной? Вернутся ли деньги для этого? Вывоз зерна затрудняется тем, что при упавших мировых ценах структурные издержки в экспортной цене доходят до 48 процентов. Это железная дорога, экспедиторы, элеваторы, таможня, документы… Т. е. продажа зерна для производителей, особенно из Сибири и Урала, становится бессмысленной.