Личный друг Бога - Михаил Кликин Страница 94

Дарил знал, кому поручить столь ответственное дело. Гномы не стали бродить по округе, разглядывая прохожих в надежде встретить Богоборца или кого-нибудь из его компании. Гномы обратились за помощью к своим соплеменникам.

Подгорный народец очень дружен — это известно каждому. И эта дружба тем крепче, чем дальше от родины находятся гномы.

Просьба о помощи не могла остаться без ответа. В один час по всему Городу закрылись десятки лавочек и мастерских, и сотни гномов вышли на улицы.

Вскоре Тартлу и Гвирту стало известно, что уважаемый старец Диртс, работающий уборщиком в школе гладиаторов при Стадионе, встретил девушку, назвавшуюся Фивой. Гномы тотчас отправились на место, убедились, что слепнущий старец не ошибся, познакомились с пышногрудой Фаталией, а потом отыскали и самого Богоборца…

Все это Глеб узнал от Фивы, когда они дружной компанией шагали по направлению к служебному входу Стадиона.

— И когда же у вас заканчивается контракт? — спросил Глеб у бородатых телохранителей, семенящих рядом.

— Через два года, — ответила за них Фива.

Глеб присвистнул, не зная, радоваться этому или печалиться…

Величественный Стадион, очень похожий на римский Колизей, заслонил полнеба. Он гудел, словно гигантский улей, а над ним, над его огромной чашей колыхалось и плыло зарево множества огней.

— Бои прекратятся только глубокой ночью, — не оборачиваясь, сказала Фаталия.

— А ты когда выступаешь? — спросила у сестры Фива.

— Уже выступила. Два боя было утром.

— Ну и как? — поинтересовался Ирт.

Фаталия хмыкнула, дернула плечом:

— Как видишь, ни единой царапины…

Служебный вход охранялся здоровенным одноглазым гладиатором в набедренной повязке и сандалиях. Он сидел на несоразмерно маленькой лавочке и железной дубиной утрамбовывал землю под ногами.

— Привет, Леопард! — поздоровалась Фаталия.

Гладиатор поднял на нее глаза и отчего-то покраснел.

— Привет, — буркнул он.

— Мы пройдем.

— Знаешь же — не положено.

— Знаешь же — мне плевать.

— А эти все с тобой?

— Да. Сестра и ее друзья. Один из них, не поверишь, Богоборец.

— Да ну? — скривился одноглазый. — И кто?

— Вот этот, — Фаталия ткнула пальцем в сторону Глеба.

— Видал я как-то одного Богоборца… Тот был больше похож, здоровее и выше… А твой какой-то… щуплый…

Глебу не понравилось, что о нем говорят в таком тоне, да еще так, будто его здесь нет, и он, вскинув голову, громко заметил:

— Зато у меня оба глаза на месте.

— Что? — Гладиатор покраснел еще больше. Он начал было подниматься со скамьи, но Фаталия положила руку ему на плечо:

— Успокойся, Лео. Возможно, это настоящий Богоборец.

Одноглазый фыркнул, дернул плечом:

— Они все настоящие, пока их за горло не возьмешь, да не сожмешь покрепче.

— А ты попробуй! — Глеб разозлился. От этого одноглазого Леопарда просто разило высокомерием.

— Эй-эй! — прикрикнула на них Фаталия. — Уж не из-за меня ли вы распетушились?! Так я не курочка!

Ирт хмыкнул. Кажется, он был готов поспорить с Фаталией.

— Ну что за норов у вас, мужиков! Только и ищете повода для ссоры… — Фаталия впилась тонкими пальцами в мускулистое плечо Леопарда, и гладиатор охнул, скривился от боли. — Так мы пройдем, — сказала ему Фаталия и ударом ноги отшвырнула железную дубинку далеко в сторону. — Значит, договорились!..

Теперь уже и гномы смотрели на нее с большим интересом.

6

Они проследовали длинным узким коридором, похожим на подземный ход. Чадящие факелы располагались далеко друг от друга, и люди гуськом шли от одного освещенного пятачка к другому, погружаясь в такую плотную тьму, что невольно хотелось набрать полную грудь воздуха и затаить дыхание. Откуда-то доносились призрачные голоса, невнятный гул накатывал волнами — порой стены начинали резонировать, и тогда казалось, что это ревет и стонет сам Стадион, впитавший чувства и эмоции многих тысяч людей. Здесь было зябко, с потолка сочилась вода, под ногами хлюпало что-то скользкое и вязкое, пахло гнилым железом и перепревшим навозом.

— По этому ходу выводят на арену диких зверей, — поделилась Фаталия. — Обычно львов и тигров, гриффонов и волколаков. Иногда орков и гоблинов. А бывает, что и вовсе… — Она замолчала, словно подавилась непроизнесенным словом. Потом продолжила. — Ходят слухи, один как-то сбежал, и теперь прячется тут…

Никто не решился поддержать разговор — уж очень жутко звучали здесь голоса. Никто не поинтересовался, кто же тут, сбежав, прячется — и без того было неуютно…

Лязгнула отброшенная щеколда. Пронзительно заскрежетала проржавевшая дверь, натужно заскрипела старая пружина.

— Сюда, — Фаталия сняла со стены факел. — Это выход на трибуны.

Они свернули в боковой отнорок и шли еще довольно долго, прежде чем впереди замаячило светлое пятно…