Гнев изгнанников - Николай Побережник Страница 8

По дороге к Городищу

До заимки Ласа добрались к вечеру, ничего подозрительного я не обнаружил. Скот в загоне, детвора во дворе, женщины, обступив высокую ступу, толкут местный аналог кукурузы в муку. Лодки Чернавы у длинных мостков вдоль протоки не было.

– Никити́н, Дарина! – выбежала из-за бани дочка Ласа, пышная девица лет пятнадцати. – Как давно вы к нам не приплывали!

– Здравствуй, Лидна, – с большим трудом улыбнулась Дарина и бросила ей веревку.

– Вот батюшка обрадуется!

– Как твой брат, Чернава помогла? – спросил я, сойдя на мостки.

– Да он, глупый, желтых ягод наелся, Чернава напоила его отваром да уплыла.

– Куда?

– Не знаю, – пожала плечами девчушка, – домой, наверное.

– Ну, веди к батюшке…

За столом в просторной горнице сидели я, Дарина и Лас. Я уже рассказал все, что случилось, а также то, что Чернавы дома нет. На щеках Ласа играли желваки, отчего и без того его широкое лицо, обрамленное густой бородой, словно жило своей жизнью.

– Чудно… Вниз по протоке она поплыла, домой, стало быть, – пожал плечами Лас.

– Нет ее дома, – помотал я головой.

– Чудно… Ну что ж, пойдем, покажешь.

Забравшись в лодку Лас перебрал все трофеи, отшатнувшись, бранно выругался, увидев глаза чужеземца и выйдя на мостки сказал:

– Надо князя предупредить.

– А ты сам, не слышал, не видел ничего чудного? Ведь тут недалеко перекресток трактов…

– Нет, Никити́н, ничего, патруль дружинников третьего дня заезжал, набрали фляги воды, да мяса вяленого купили, ничего не рассказывали такого и об опасности не предупреждали…

– Тогда поплыву, чувствую, неспроста это все, да уж больно спокойно они себя вели, загубив Вараса.

– Пусть примет его Большая луна да предки рода его, – кивнул Лас и, прикрыв глаза, несколько секунд безмолвно шевелил губами.

– «Поплыву?» – нахмурившись, уточнила Дарина, когда Лас закончил какую-то свою молитву.

– Осталась бы ты здесь, пока я в городище сплаваю, – приобнял я Дарину за талию.

– Чего это? – оттолкнула она меня плечом и впилась возмущенным взглядом.

– Не знаю, мало ли чего в пути, – пожал я плечами.

– То-то и оно! С тобой поплыву!

Спорить не стал – бесполезно, и отчего-то в памяти всплыло слово «подкаблучник»…

Род у Ласа большой для простого крестьянина, по местным-то меркам Трехречья. Несколько семей, ватага ребятишек, гомоня, носится по заимке, женщины все по хозяйству да мужики при деле. Я видел как Лас, после того как мы с Дариной отправились протокой к городищу, озабоченный новостями, что-то объясняет трем рослым парням, сыну и двум племянникам, все при оружии – наверняка на ночь отправит караулить заимку.

Засветло в городище не успевали, поэтому решили заночевать прямо в лодке у нескольких мостков притулившегося в излучине широкой протоки многодворца. Люди уже спали, только в паре вросших в землю домишек был виден тусклый свет лампад, да со стороны постоялого двора, что недалеко от мостков, доносился шум пьяной компании. У мостков несколько лодок, в одной из них, похоже, кто-то тоже ночует, укрывшись теплым кафтаном. Прижавшись и уткнувшись лицом мне в шею, Дарина постоянно тяжело вздыхала, я чувствовал, как она, моргая, щекочет мне щеку своими длинными, намокшими от слез, ресницами – не спит.

Почувствовал… то самое ощущение опасности и тут же открыл глаза. Большая луна то и дело скрывалась за большими тяжелыми тучами, медленно плывущими на юг, тихо, еле слышно журчит протока, ночная хищная птица несколько раз громко вскрикнула в стороне рощи, что начиналась на окраине многодворца. Дарина так и уснула, прижавшись ко мне, лишь носик торчит из-под ворота кафтана. Я нащупал у борта ножны меча и медленно, стараясь не разбудить Дарину, сел в лодке. Не менее двух сотен силуэтов всадников и пару фургонов разглядел отлично, метров пятьдесят до них, едут по тракту, приближаются к мосту через протоку. Головы и грудь лошадей в броне, доспехи всадников я уже не мог не узнать. Едут, будто и не ночь вовсе…

* * *

Принцесса Скади, единственная дочь императрицы.

С самого детства Скади воспитывалась как будущая владычица Империи Каменных Башен. Пусть отец-император рано оставил свое дитя, сгинув в темных и полных тайн предков подземельях Потерянного города, кроме императрицы-матери, ее воспитывал добрый десяток всевозможных леди-наставниц, нянек, прачек и даже садовник, посвящавший ее в тайны цветов и растений. Тяжелый недуг приковал мать к постели, когда Скади исполнилось шестнадцать.

Императрица еще до болезни снаряжала несколько экспедиций в разные стороны от границ империи, в том числе и морских. Прошли годы, но не вернулись корабли, затерялись в пустыне, болотах и высоких горах несколько тысяч воинов экспедиционных полков. И лишь весной от единственного оставшегося экспедиционного полка пришли добрые вести с востока. На расстоянии в несколько месяцев пути через пустыню есть некое княжество, населенное дикими людьми, пусть и организованное в странные Рода и возглавляемое новым молодым князем. Получив эту весть, императрица вскоре скончалась, но перед этим предсмертной волей наказала своей дочери приложить все усилия, чтобы расширить владения империи…