Путь истребителя - Владимир Поселягин Страница 74

— Да информация об этих кораблях скорее побочная. В Центре читали лекцию по японским авианесущим кораблям, ну и рисунки силуэтов показывали. Авианосцы там, авиатранспорты, малые дальние разведчики типа «Того», и большие дальние разведчики тип «Камимура». Все эти типы кораблей связывает одно, они несут на себе самолеты. Например, у данного типа на корме стоит гидроплан–биплан «Мицубиси», правда какой тип не знаю. Рядом кран–балка для спуска на воду и для подъема самолета с воды. Используется для разведки, как штурмовик или охотник на подводные лодки. У него на крыльях бомбовые держатели. Думаю, вооружен он, двумя крупнокалиберными пулеметами.

— Ты мне лучше про сам разведчик расскажи, — велел Никифоров.

— А что кораблик? Мне он не интересен был, я не запоминал, так побочная информация.

— А ты напрягись, вспомни.

— Ну, это же малый разведчик. Значит у него на носу башня с стомиллиметровой пушкой, где–то так. По бокам семидесятимиллиметровые, точно калибр не скажу, это все примерно. На рубке и на корме немецкие зенитные «эрликоны». Максимальная скорость до тридцати узлов. Экипаж тридцать семь человек, не считая летной обслуги. Считается одним из самых современных кораблей этого класса. Вроде все, — после некоторого колебания ответил я.

— Серьёзный противник.

— А то как же, — кивнул я, и тут же воскликнул: — Еще вспомнил, что у них на корме аппарат для сброса глубинных бомб.

— Это все на корме?

— Аппарат на самом краю, самолет посередине, а зенитка у рубки, самолет ниже, стрелять не мешает. Кстати, разведчик приблизился и теперь можно рассмотреть отчетливо, там все видно. О, кстати, кок ведро с помоями за борт выкинул.

— Ну–ка верни оптику.

— Я так думаю в ближайшее время нам лучше не отсвечивать, — пробормотал я, пока Никифоров рассматривал через бинокль, заметно приблизившийся корабль. Было видно, что разведчик двигался по течению, которое принесло нас сюда.

— Согласен. Сев, я там обед отложил, лежит рядом вещами, поешь пока. Правда, остыло уже все.

— Да ничего, я и этому рад, — обрадованно ответил я и, отползя вглубь леса, встал на ноги, и добежал до сложенных кучей вещей. Пока напарники следили за японцами, я плотно пообедал.

Услышав хруст приближающихся шагов, я насторожился, отложив кусок хорошо прожаренной рыбины, но это оказался осторожно ковыляющий на костыле Никифоров.

— За скалу ушли, их теперь не видно с пляжа. Гриша поднялся на склон и продолжил наблюдение, если что, сообщит.

— Понятно. Я тут вот что подумал, — рыба снова оказалась у меня в руке и, откусив кусок, продолжил с полным ртом: — Нофью надфе перефляться.

— Прожуй сперва, потом говори, тебя никто не торопит, — посоветовал Саня

— Я говорю, раз тут японцы шныряют, нужно переправляться ночью. Сам понимаешь, мы тут изрядно подъели все, на большой остров нам надо, а то еще пару недель и питаться будем одной рыбой.

— Нужно плыть всем вместе.

— Знаю, я в салоне видел тюк похожий на свёрнутую спасательную лодку. Думаю достать ее, и попробовать использовать.

— Днем нырять опасно. Увидеть могут.

— Могут, но я ночью под воду не хочу. Акулы, то сё, тем более самолет кораллами зарастает, ладно хоть песком не занесло. Лучше пальмовыми ветвями замаскирую лодку, как будто плавающий куст. Возьму пример с японцев. Надо там еще осмотреться, а то похватал, что было на виду.

— Хорошо. Если японцы уйдут за соседний остров, то можно будет попробовать. А то на этом островке даже укрытий нет, хватит десяти человек и полчаса времени, чтобы прочесать его.

— И я о чем, тот остров хоть и гористый, но нашему сто очков вперёд даст. Крупнее раз в двадцать, можно в кошки–мышки долгое время играть. Сейчас отдохну немного и пойду рыбы наловлю, вечером, когда стемнеет, приготовим, дыма не будет видено.

— Нужно к озеру перебираться. Тут мы на виду.

— К змеям? Ну уж нет, я лучше тут как–нибудь.

Насчет змей я был прав, водились они в основном именно у озера, их редко встретишь на побережье.

— Может ты и прав, посмотрим, куда японцы уйдет.

Пообедав, я оставил Никифорова в лагере мыть посуду, от этой почетной обязанности меня избавили раз и навсегда, и направился к скале.

Гришу я нашел в тени деревьев, с удобством устроившись на одном из камней, он изредка поглядывал на удаляющийся от нашего острова корабль–куст.

— На малом ходу идет, — сказал я, приблизившись к нему.

— Похоже, что не особо торопится, тебе не кажется?

— Похоже.

— Слушай, я что спросить хотел. Они в одиночку действуют или составе какой–то группировки?

— Да мне кажется по–всякому. Насчет этого даже предположить не берусь, кто знает? Может его база за тысячи миль отсюда?

— А какой у него запас хода?

— Не помню, знаю что большой, а насколько не помню.

— Повернул, — подняв бинокль, сказал Гриша.

Взяв у него окуляры, я тоже присмотрелся.

— Поворачивает к тому побережью, где мы видели дым, — пробормотал я, пристально наблюдая за соседним островом.

— Заметили что–то?

— Похоже, что так. Дым все еще идет.

— Значит, обнаружат и захватят.

— Если только те в леса не уйдут, — я опустил бинокль и задумался.

Гриша забралу меня бинокль и присмотрелся.

— Точно, все еще дымит.

— У меня тут идея появилась, ты наблюдай, а я с Никифоровым посоветуюсь, — хлопнув Гришу по плечу, сказал я.

— Хорошо, — кивнул он.

Быстро спустившись на пляж, я достиг нашего лагеря.

— Саня? — крикнул я его, не обнаружив на месте стоянки.

— Чего? — послышалось от крупных камней наваленных у берега. Обычно там мыли посуду, используя морскую воду и песок. Камни были не высокие, но если присесть, то со стороны трудно заметить. Подбежав, действительно обнаружил там Никифорова. Он не только очищал от жира нашу «сковороду» — железку, но и скоблил посуду с самолета.

— Японцы заметили сигнал соседей. Сменили курс идут на сигнальный дым.

— И что? Помочь мы им не сможем, если только сами догадаются уйти вглубь острова.

— Сань, вот ты мне скажи, что сделает японский командир при обнаружении посторонних в своем районе действия?

— Высадит десантную партию, он может принять их за наблюдательный пост противника с радиосвязью. Пока не убедиться в отсутствии оного он не уйдет, — уверенно ответил Саня.

— Во–от! Сколько по твоему останется на борту экипажа, если на корабле едва ли больше сорока человек, а остров очень большой? А?