2312 - Ким Стэнли Робинсон Страница 74

Свон вернулась на улицу, и ей показалось, что теперь на нее смотрят многие. Возможно, потому что ей становилось страшно. Она пробиралась сквозь толпу (в Китае в твоем поле зрения всегда не менее пятисот человек). Придя в гостиницу, могла только дивиться своему страху перед толпой. Она уснула, а когда проснулась, обнаружила, что привязана к кровати и комната освещена только медицинскими мониторами. Кровать удовлетворяла все ее телесные нужды, и Свон догадывалась, что ей дали наркотики, действующие на речевые центры, потому что она непрерывно говорила, вовсе не желая того, и не могла остановиться. Бестелесный голос за ее головой задавал вопросы — об Алекс и обо всем остальном, и она беспомощно отвечала. Полина не могла ей помочь: по-видимому, ее отключили. И Свон не могла сопротивляться желанию говорить. Это не слишком противоречило ее нормальному состоянию; наоборот, она испытывала облегчение от того, что говорила, говорила и не должна была извиняться. Кто-то заставлял ее говорить. Так во всяком случае казалось.

Позже она проснулась в той же кровати, не привязанная. Одежда лежала рядом на стуле. Комната была немногим больше кровати. Да, это ее номер в отеле. ИИ у письменного стола (зеленый ящик в углу) сообщил ей, что никаких неприятностей или неожиданных происшествий не было. Судя по монитору в номере, ее жизненные показатели соответствовали норме и в номер никто не вторгался. Ничего необычного не происходило.

Свон включила Полину. Та ничем не могла помочь. Прошло почти двадцать четыре часа с тех пор, как она ушла из клиники от друзей Мкарета. Она позвонила в Дом Меркурия на Манхэттене и рассказала о том, что произошло, потом позвонила Заше.

Все были потрясены, озабочены, все сочувствовали, советовали ей немедленно отправиться в ближайший Дом Меркурия, чтобы ее обследовали медики, и так далее. Но подытожил все Заша:

— Ты была на Земле одна. Я говорил тебе, тут много опасного. Совсем не то, что во время твоего первого отпуска. Сегодня мы путешествуем только группами. Помнишь, что случилось в последний раз, когда ты была у меня?

— Но то были просто мальчишки. А теперь кто?

— Не знаю. Немедленно позвони Жану Женетту. Может, он выяснит, кто виноват. Или установит это по дальнейшим событиям. Вероятно, кто-то пытался рыться в твоей голове. Это означает, что скорее всего такое не повторится, но ты всегда должна путешествовать с другими… или даже нанять охрану.

— Нет!

Заша дал ей послушать, как звучат ее слова.

— Наверно, придется, — сказала Свон. — Не знаю. Мне кажется, что мне просто приснился дурной сон. Я немного голодна, но, думаю, мне что-то добавили в пищу. Они меня поимели — я хочу сказать, я молола языком! И большинство вопросов было об Алекс. Я могла рассказать им все, что о ней знаю.

— Гм. — Долгое молчание. — Что ж, теперь ты видишь, почему Алекс многое держала при себе.

— Так кто же они?

— Не знаю. Возможно, одна из фракций китайского правительства. Они иногда играют грубо. Хотя это, кажется, чересчур. Возможно, это предупреждение, но о чем тебя предупреждают — не знаю. Не очень хороший признак. Может, они просто надеялись что-нибудь узнать. Или предупредить, чтобы мы не шатались по Земле.

— Как будто мы сами не знаем.

— Но ты, похоже, не знала. Может, они не хотят, чтобы именно ты здесь шаталась.

— Да кто не хочет?

— Не знаю. Воспринимай это как послание от жителей Земли. И позвони Женетту. И, пожалуйста, приходи ко мне поговорить, пока снова не попала в неприятности.

Свон позвонила инспектору Женетту. Тот встревожился, услышав ее рассказ.

— Может, стоит установить постоянную связь между Полиной и Паспарту, пока ты на Земле? — предложил он. — Я тогда буду знать о твоих передвижениях.

— Но ты вечно просишь меня выключать кваком.

— Не здесь. Ситуация другая. Они могут помочь.

— Хорошо, — сказала Свон. — Это лучше, чем путешествовать с телохранителями.

— Ну, это не такая уж хорошая защита. Тебе нужны попутчики.

— Я отправляюсь к Заше. Он в Гренландии, там я буду в безопасности.

— Хорошо. Тебе нужно уехать из Китая.

— Но я китаянка!

— Ты меркурианка китайского происхождения. Это не одно и то же. У Интерплана нет договоренности с Китаем, так что я не могу легально помогать тебе, когда ты там. Отправляйся в Гренландию.

Вечером она упрямо отправилась есть лапшу. Люди странно на нее поглядывали. Чужая в чужой земле. В забегаловке с экранов лились яростные речи, обличавшие разнообразные политические преступления Гааги, Брюсселя, Объединенных Наций, Марса, вообще всех жителей космоса. Некоторые ораторы впадали в такую ярость, что Свон пришлось пересмотреть свое мнение о китайской сдержанности и отстраненности; в политическим отношении они были не менее враждебны и напряженны, чем все прочие, какими бы ни выглядели на улицах. Как и все прочие группы, их сформировал дух времени, а их недовольство целенаправленно отводилось от Пекина. При таком положении дел можно объявить космос красной зоной и напасть, как на врага. Свон внимательно слушала выступающих, не обращая внимания на то, что люди в забегаловке смотрят на нее, и наконец ей стало ясно, что в Китае широко распространяется мнение, будто люди в космосе погрязли в безудержном разврате и роскоши, как колониальные державы прошлого, только еще сильнее. А она сама видела, что люди в Ханчжоу живут как крысы в лабиринте, денно и нощно упираясь плечом в плечо. Явные предпосылки для склонности к экстремизму очевидны. Брось камень в ребенка из богатого дома — почему бы нет? Кто бы удержался?

По дороге к Заше она смотрела на своем экране новости. Земля-Земля-Земля. В большинстве передач ни слова о космосе. Часть населения живет в соответствии с религиозными взглядами, которые считались отсталыми еще в двадцатом веке. Внизу под ней, в Центральной Азии, пастухи пасут свои стада так, словно стали экспертами-экологами: производят столько, сколько им нужно; при каждом пастбище своя молочная, скотный двор, фабрика почвы, их хозяева ярятся из-за засух, вызванных действиями богачей где-то в другом месте. Там и сям стояли огромные города — города, покрытые пылью или разрушающиеся под тропическими ливнями и грязевыми селями; жители этих городов боролись за существование. В Чаде она увидела признаки тяжелых паразитарных заболеваний. В этом путешествии Свон видела голод, болезни, преждевременную смерть. Напрасные жизни в загубленных биомах. Три миллиарда из одиннадцати не получали минимума, необходимого для жизни. Три миллиарда с трудом выживали, а еще пять или шесть миллиардов стояли у края, готовые соскользнуть в ту же пропасть — люди, у которых ни дня не проходит без тревог. Прекариат достаточно образован, чтобы понимать свои обстоятельства.

Такова жизнь на Земле. Раскол, разделение, раздробление на касты и классы. Богатые живут так, словно они жители космоса в отпуске, они подвижны и полны любопытства, стремятся самыми разными возможными способами состояться в жизни, модифицируют себя, экспериментируют с полом, создают новые разновидности, ускользают от смерти, продлевают жизнь. Такими кажутся целые страны, но это маленькие страны: Норвегия, Финляндия, Чили, Австралия, Шотландия, Швейцария; можно добавить еще несколько. А остальные — страны непрестанной борьбы за существование, лоскутные постнации, дающие бой неудачам и терпящие поражение.