Нова. Да, и Гоморра - Сэмюэл Дилэни Страница 74

Когда мы пришли, Алегра была ослепительно красива.

— Рэтлит, ты вернулся! Привет, Вайм! Я так рада, что вы оба здесь! Сегодня вечером все прекрасно.

— Золотой, — сказал Рэтлит. — Где золотой?

— Его здесь нет. — Мимолетный укол печали, сменившийся мучительной радостью. — Но он скоро вернется!

— О, — сказал Рэтлит. Отсутствие золотого обвивало комнату длинными коридорами, и голос Рэтлита эхом отразился в них. — Потому что я раздобыл для него корабль. Готовенький. Двигатель только что отрегулирован. Он может улететь, как только захочет.

— Вот ключи. — Я достал их из кармана ради драматического эффекта. — Они у меня случайно с собой.

Я протянул их Рэтлиту. Фейерверки, овации, фанфары.

— О, как замечательно. Замечательно! Потому что — знаешь чего, Рэтлит? Знаешь чего, Вайм?

— Не знаю, — ответил Рэтлит. — Что такое?

— Я тоже золотая! — вскричала Алегра с плеч восторженной толпы, которая проталкивалась сквозь еще бо́льшую толпу, бушующую радостью.

— А?

— Я, я самая, собственной персоной — не кто иная, как золотая, честное слово! Я только сегодня узнала.

— Не может быть, — сказал Рэтлит. — Ты слишком взрослая, это не могло проявиться только сейчас.

— Дело в моем препарате. Это ужасно сложно. — (На стенах появились анатомические таблицы, зазвучала музыка Штокхаузена.) — Он каким-то образом не давал этому проявиться, пока ко мне не пришел золотой, он это вытянул из меня, из глубины моего организма, и оно вырвалось наружу, прекрасное, удивительное и… золотое! Сейчас он пошел в лабораторию с образцом моей мочи, чтобы анализ окончательно все подтвердил. Они дадут ему знать через час, и он принесет мой золотой пояс. Но он и без того уверен. И когда он придет, я отправлюсь с ним в дальние галактики как его ученица. Мы найдем средство от его болезни и что-нибудь такое, чтобы я больше не нуждалась в своем лекарстве. Он говорит, если у тебя в распоряжении вся Вселенная, в ней можно найти все, что ищешь. Но нужна вся Вселенная, а не паршивая горстка из нескольких миллиардов звезд где-то в дальнем углу! Ох, Рэтлит, я теперь свободная, я такая, каким ты всегда хотел стать! Пока тебя не было, он… ну… что-то со мной сделал, и это было… золотое! Оно запустило мой гормональный дисбаланс.

Образ взорвался всеми пятью чувствами. Но мелодичный экстаз прервался лязгом — это Рэтлит швырнул ключи в стену.

Я ушел — мне было не по себе. Рэтлит тоже хотел уйти, но Алегра позвала его:

— Ох, Рэтти, не уходи так! Не будь ребенком. Пожалуйста, останься, окажи мне последнюю маленькую услугу!

И он остался. Выбравшись из жилища Алегры и шагая домой, я все время вспоминал ее слова о любви.

Следующий рабочий день прошел на удивление без происшествий. Часов в десять зазвонил телефон: Полоцки. Не знаю ли я, где Рэтлит? Он сегодня не явился на работу. «Ты уверен, что он не заболел?» Я ответил, что видел его вчера и с ним вроде бы все было в порядке. На том конце издали звук отвращения и положили трубку.

Сэнди сегодня ушел на несколько минут раньше, как уходил всю неделю: он хотел забежать на почту, пока она не закрылась, так как ожидал письма от семьи. Мне до сих пор было не по себе оттого, что я отдал его корабль другому человеку. Мне виделось в этом поступке что-то незрелое. Но Сэнди ни словом не обмолвился, что хочет корабль, а Рэтлит все еще оказывал маленькие услуги Алегре, так что, может, все выйдет к лучшему.

В тот вечер я хотел навестить Алегру. Но у меня на совести была финансовая отчетность, до сих пор не законченная. Я вошел в офис, включил компьютер и приготовился работать допоздна.

В двенадцатом часу я все еще работал, когда лампочка над входом мигнула — это значило, что кто-то открыл входную дверь ангара. Я-то ее запер. Когда-то я дал Сэнди ключи, чтобы он мог прийти пораньше. Значит, это Сэнди. Я готов был сделать перерыв и поболтать с ним. Он часто приходил в разные неурочные часы, чтобы закончить какую-нибудь мелкую работу. Я ждал, что он зайдет в контору. Но он не шел.

Тут стрелка электросчетчика, до того стоявшая на нуле — маленький офисный компьютер энергию почти не расходовал, — дернулась и встала на семерку. Включилось что-то из тяжелых машин.

У нас оставались кое-какие дела, но ни одно из них не требовало оборудования такого размера. Я нахмурился, выключил компьютер и вышел из конторы. Первый большой люк в крыше ангара был почти закрыт корпусом корабля, принадлежавшего мне, Рэтлиту или Сэнди. Свет Стелларплекса выхватывал из темноты гладкий бок корпуса и терялся в паутине лифтов, мостков, тросов подъемников и грузозахватных крюков. Два других люка были пусты, и серебряные лучи падали на бетонный пол, образуя освещенные круги диаметром тридцать метров. И тут я увидел Сэнди.

Он стоял в световом круге от последнего люка, глядя вверх на Стелларплекс — блеск светила терялся на изрытом шрамами лице. Сэнди поднял левую руку, и мне показалось, что она какая-то слишком большая. Свет блеснул на серебряных суставах управляющей перчатки. Я понял, куда уходит энергия.

Рука Сэнди взметнулась над головой, и его накрыла тень — пятнадцатифутовый управляемый коготь грузозахватчика вымахнул из темноты, повторяя движения перчатки. Сэнди уронил руку перед лицом, скрючив пальцы. Металлические когти опустились на него и задрожали. Что-то в нем было такое… Он пытается покончить с собой!

Я рванулся к трепещущим, неуверенным когтям, прыгнул между ними, потянулся через плечо Сэнди и с силой вставил предплечье в пальцы управляющей перчатки — как раз в тот момент, когда Сэнди хотел сжать руку. Как я уже сказал, у меня довольно массивное плечо, но, когда управляемые когти сжались, нам едва хватило места в зажиме. Сэнди рыдал.

— Ты идиот, — заорал я, — безмозглый, инфантильный кретин, думаешь только о себе!.. — Я наконец содрал с него перчатку. — Какого черта, что с тобой случилось?

Сэнди сидел на полу, повесив голову. От него воняло.

— Слушай… — сказал я, возвращая грузозахватчик на место с помощью той же перчатки. — Если ты хочешь спрыгнуть с Края, пожалуйста. В заборе куча дыр. Но не смей приходить за этим сюда и портить мои инструменты. Свою голову можешь плющить сколько хочешь, а мою перчатку — не смей. Ты уволен. А теперь рассказывай, в чем дело.

— Я знал, что ничего не получится. Можно было и не пробовать. Я знал… — Слова мешались с рыданиями. — Но я думал, что, может быть…

Рядом с его левой рукой валялась разбитая фоторамка. И скомканный лист бумаги.

Я отключил перчатку, и жужжание грузозахватчика высоко у нас над головой умолкло. Я подобрал бумагу и расправил. Я не собирался читать письмо целиком.