Война кукол - Людмила Белаш Страница 72

— Мотагэ Бенита, — осторожно спросил он на ухо, — а что, мотаси Фанк не придет больше?..

Стол, еда, помрачневшие лица — все стало мокро расплываться перед взглядом Бениты, и она спрятала глаза, прижав лицо к плечу ньягончика.

— Кан дильварги, саарт! — выругался Коэран, и посуда подпрыгнула от удара по столу громадным кулаком. — А ведь это был лучший директор!..

— Может, потому и был, — прошептала Кайгусь.

* * *

— Просыпайся, Хил, — голос доносился сквозь легкое забытье, предшествующее пробуждению. — Просыпайся.

Хиллари вздохнул и попытался разомкнуть веки. Тело еще было невесомо и бесчувственно, как это бывает после глубокого сна, а перед глазами — за туманной дымкой — плыли куда-то голубые облака. Хиллари покачал головой, стремясь разогнать видение, и вдруг увидел, как туман разрывается, и в образовавшемся пространстве четко выступает здание проекта в Баканаре с темно-синей зеркальной тонировкой стекол, молчаливое и загадочное.

— Сейчас, мы подлетим поближе, — пробормотал Хиллари, поворачиваясь с боку на бок.

— Просыпайся, — голос был мягок, но настойчив. Хиллари ощутил, как покачнулось его тело; кто-то сел рядом, положил руку ему на плечо. — Вставай. Начался новый день.

Хиллари приподнял голову, с усилием раскрыл глаза и наконец-то вынырнул из оцепенившего его сна. Он сел, отбросил одеяло — и опять задремал с открытыми глазами. Он по-прежнему видел корпус, как если бы он подлетал к нему на флаере, только теперь мираж стоял строго вертикально. Синий глубокий цвет, разделенный на ровные плиточки серебряными линиями. Но зрение уже включилось, и Хиллари также видел комнату, гладь пола, откидной столик, экран монитора, подвешенного на белом кронштейне, стопки кассет на столе, на полу, на мониторе. Два изображения, мнимое и реальное, наслаивались друг на друга, создавая два объема, два мира — один перед глазами, так сказать, объективная реальность, а другой возникший в глубинах мозга — порождение сна. Зрение постепенно прояснялось, реальный мир становился ярче, четче и, наконец, восторжествовал.

«Я дома, дома», — подумал Хиллари, прислушиваясь к гулким ударам собственного сердца и борясь с искушением вновь упасть на теплое, нагретое ложе и спать, спать, спать…

— Ну что, очнулся? — со спокойной улыбкой спросил его Кэннан. Это именно он сидел на кровати. — Хил, ты опять вчера накурился этих форских трав. В следующий раз, чтобы разбудить, я буду бить тебя по щекам.

— Зато выспался, — Хиллари чувствовал себя вконец одуревшим, но не хотел в этом признаваться.

— Еще никто до конца не изучил механизм их действия на психику и мозг человека.

— Товар сертифицирован и разрешен к продаже, — не сдавался Хиллари.

— Глаз Глота его сертифицировал, судя по лейблам, — отпарировал Кэннан, поднимаясь.

— Приготовь лучше завтрак, — попросил Хиллари, пытаясь нащупать ногой тапочки. Поиск не увенчался успехом, и Хиллари, в досаде махнув рукой, отправился в душ босиком.

Понежась в теплой струящейся воде (установка «искусственный дождь», режим «водопад» — что вы хотите), Хиллари включил контрастный режим и быстро взбодрился. Остатки сна вылетели из головы почти сразу, как только упругий ливень стал хлестать по коже. Обсушившись потоком едва не горячего воздуха, Хиллари обнаженным прошел в тренировочный зал, покатал ногами шарики, растер мышцы и спину, выполнил пару классических упражнений хье-минге и, сосредоточившись, занялся медитацией — сконцентрировав волю, напружинив мышцы, прокачал сквозь себя энергию Звезд. Золотой дождь Вселенной тонкими иголочками покалывал кожу и наполнял его мысли силой, мощью и величием.

Выйдя из зала и накинув на себя длинную белую рубашку из натурального волокна, Хиллари был таким, каким его привыкли видеть сослуживцы — бодрым, подтянутым, невозмутимым.

Утром есть не особенно хотелось, поэтому Хиллари ел мало, но очень высококалорийную белковую и витаминизированную пищу — диетическое мясо мегарских бизонов (или слонов? мегарцы этих толстокожих болотных гигантов звали «танками») с овсяным хлебом. И два стакана сока; за ночь организм теряет жидкость, и чтобы не было слабости и не кружилась голова, ее надо тотчас же восполнить.

Завтракал Хиллари в холле, в котором у него по совместительству и для экономии места был установлен телекомбайн. Усевшись на диване, Хиллари ел с тарелок, расставленных на передвижном столике.

— Кэннан, поставь-ка вот это, — распорядился он, доставая вчерашнюю злополучную передачу «NOW». Надо же, в конце концов, посмотреть, что там отчудил Гаст.

Кэннан, взяв кассету, оглянулся на комбайн — послушный сигналу с радара, экран осветился нежным серебристым сиянием — и тут же на нем вспыхнули алые на золотом слова: «NOW — Doran».

Ударила фиолетовая молния, полетели сине-зеленые переплетенные эллипсоиды, в разбегающихся кольцах которых возникла новая, на сей раз черная на синем надпись:

ВОЙНА КИБОРГОВ —

РЕАЛЬНОСТЬ ДНЯ!

После этого по экрану поплыли голубые облака. У Хиллари возникло мимолетное, но очень отчетливое впечатление, что он еще не проснулся и видит сон или бред. Даже мясо стало невкусным. На самом деле это сработала автоматика, отсекающая рекламу.

На экране извивались колдовские змеи, а Кэннан, уловив изменившееся выражение лица хозяина, ждал с вопросительным видом и с кассетой в руке.

— Оставь, — сказал Хиллари, — посмотрим, что Доран на этот раз придумает.

— Война киборгов, — доносился напористый, агрессивно наступающий на сознание (а заодно и на подсознание) телезрителей голос безгранично уверенного в себе Дорана, — это не миф, а реальность сегодняшнего дня. Сенсационное заявление киборга из Банш. Первое интервью, взятое у киборга. Потрясающие признания артистов из театра «Фанк Амара». Сегодня в пять часов утра мы встретились…

Хиллари откинулся на спину дивана. Есть ему совсем расхотелось…

* * *

Сразу же по окончании программы ожил трэк.

Генеральный — главный, основной, ведущий. Генерал — чин высшего командного состава армии, наиглавнейший, наибольший. И этот наибольший звонил Хиллари:

— Хиллари, ты смотрел сейчас «NOW»?

— Да, — голос Хиллари звучал безразлично, он уже со всем смирился.

— Надеюсь, ты не откажешься заехать ко мне для делового разговора? — тон генерала был сух и неумолим.

— Когда?

— Немедленно. К десяти ноль-ноль.

— Я физически не успею, у меня флаер неисправен.

— Тогда жду тебя сразу после селекторного совещания, к десяти тридцати.

— Есть, мой генерал! Конец связи, — Хиллари сложил трэк и кивнул Кэннану, все еще державшему кассету. — Ставь!