Одиночка - Крис Мориарти Страница 71

– Могу тебе еще показать кое-что, – ответила она, сдерживая желание наступить ему на пальцы.

Маккуин и другие подошли поближе, привлеченные звуком падения Кинца на мат.

– Если вы считаете, что на это стоит смотреть, то вам еще учиться и учиться, – сказала им Ли, и они отошли со смущенным видом.

Теперь активность перешла на сторону Кинца. В пристрелочном спарринге он делал свои оценки и выводы и теперь, повинуясь сильному инстинкту уличного бойца, нацелился на больную руку соперницы. Но он начал задыхаться. Ли были слышны слабые свистящие звуки, раздававшиеся при каждом его вздохе. Она подумала, что этим можно воспользоваться, и сделала рискованное движение, поднырнув под его руки, согнутые в защите.

Лет пять назад это бы сработало. Но она не была уже такой быстрой, как пять лет назад. Он ударил ее в бок так, что она пошатнулась, и в момент ее замешательства на долю секунды он достал ее. Он старался схватить ее за больную руку, а она увертывалась, не давая ему сделать это. В конце концов ему удалось захватить ее за шею.

Когда он заговорил, его голос был настолько искажен от усилия, вложенного им в захват, что она сначала никак не могла разобрать слов. Потом поняла и почувствовала холод от адреналина по всему телу.

– Я прямо сейчас могу сломать тебе шею. И все поверят, что это был несчастный случай. Я могу сказать, что ты захотела побороться с выключенной защитой и тебе просто не повезло.

Она попыталась просунуть свои кисти под его руки, но он так сдавил ее, что она и думать забыла об этом.

– Ты думаешь, что ты – особенная, да? – прошептал он, – Ты думаешь, можно вот так прийти и начать указывать людям? И мы все запрыгаем? Слушаюсь, майор! Что пожелаете, майор?

Ли согнула ноги в коленях, почувствовала недостаток равновесия у Кинца, воспользовалась моментом и снова бросила его на мат.

– Вы меня достали, Кинц. Ты и Хаас. Ты ведь у него на побегушках, так?

Кинц вытер рот, и его рука запачкалась кровью.

– А что у тебя против нас есть? Да, ничего, – сказал он.

Потом встал, и они снова сцепились.

Она не смогла понять, как ему удалось одолеть ее в очередной раз, но неожиданно он сделал это. Его правая рука внезапно вылетела откуда-то и ударила ее в челюсть снизу. Левой рукой он вывернул ее больную руку за спину так сильно, что послышался скрежет сталекерамики по хрящам. Пользуясь своим ростом, он приподнял ее так, что пальцы ее ног еле касались мата. Она ощущала его ребра, прижатые к ее спине, запах пота и дешевого лосьона. Она собралась, поджала ноги, как написано в учебнике, и попыталась скинуть его.

Кинц рассмеялся.

– И это все, что ты можешь, майор?

Он возвышался над ней, крепкий, как скала. Адреналин уже несколько раз в течение схватки ударял по ее внутренним устройствам, и она успевала быстро отключать их. Теперь она включила все, что у нее было, на полную мощность. Она выкручивалась, напрягая протестующие сухожилия и связки почти до разрыва. Ничего не получалось. Он держал ее очень крепко. Несмотря на то что она напряглась почти до предела, было очевидно, что он значительно сильнее ее.

– Космическая пехота больше не давит из вас сок, ребята, так, как это было раньше, – сказал Кинц. – Или, может быть, ты уже не в списках.

Он так вывернул ей руку, что у нее подогнулись колени и перед глазами поплыли красные круги.

– Я знаю, кто ты есть, – прошептал он ей в самое ухо. – В каждом борделе в Хелене полно таких, как ты, шлюх-полукровок. Это тебе не Гилеад. Тебя здесь армия не поддержит. И я покажу тебе, что это значит, если ты будешь продолжать совать свой нос куда не следует.

Ее первым побуждением было сопротивляться, из-за больших доз адреналина ее внутренние устройства заставляли ее систему работать быстрее. Но, подумав, она почти рассмеялась над этим, как над детской глупостью. Почему ее это так беспокоит? Для чего вредить себе только ради того, чтобы не дать Кинцу возможности похвастать впоследствии тем, что он побил ее на тренировочном мате? Она расслабилась в его руках и стала ждать.

До известной степени это сработало.

– Тупая сука, – пробормотал Кинц на выдохе.

Он отпустил ее руку, но одновременно подставил ей ногу так, что она чуть не кувырнулась. Ее внутренние устройства позволили ей удержаться на ногах. А когда она обернулась, он уже скрестил руки на груди, а на его лице сияла привычная ухмылка.

Она рассмеялась, хотя у нее от ярости дрожали руки.

– Было здорово. Как-нибудь повторим.

– Конечно, – все еще улыбаясь, поддержал он. – Еще увидимся.

Она проводила его взглядом до самой двери, стоя посередине мата на цыпочках. Должно быть, она выглядела потрясенной. Она еще не успела прийти в себя, как Маккуин подошел к ней с встревоженным выражением на лице.

– Все в порядке, майор? Она расслышала его голос сквозь пелену адреналина.

Казалось, что он говорил откуда-то издалека.

– Со мной все хорошо, – сказала она, проводя мокрой рукой по волосам. – Но этого сукиного сына придется наказать.

Сияющая воронка.

Свет и тишина. Полнота пространства, как шум в морской раковине. Колонны, как ребра, подпирающие природные веерные своды, создавали живую картину готического собора.

Ли видела это и в темноте, и под водой. Теперь она смотрела на это глазами шахтеров, видела это так, как Шарифи. И Белла была права: все вокруг пело. Возможно, Ли слышала не ту музыку, которую слышала ведьма, но ее внутренние устройства вели себя очень неспокойно под напором квантового шторма, бушевавшего в блестящем нутре сияющей воронки.

Осушить ее было непросто. Бригаде, занимавшейся уборкой, потребовалось гораздо больше времени, чем предполагалось, чтобы укрепить окружавшие воронку проходы и запустить насосы. Несколько напряженных дней было потрачено на поиск подземной реки, вышедшей из берегов в результате пожара и последовавшего за ним подъема воды. Вода продолжала поступать в нижние горизонты «Тринидада» с той же скоростью, с какой они ее откачивали.

Работа задерживалась еще и потому, что шахтеры, за исключением католиков, отказывались работать в сияющей воронке. Это место было окружено путающими суевериями и отталкивало некоторых настолько сильно, насколько манило к себе Шарифи.

Что-то щелкнуло и быстро откатилось из-под ног Ли. Она наклонилась, от лампы на ее голове по неровному полу побежали тени. С пола на нее смотрели два блестящих красных глаза. Она дотронулась до них и услышала легкий стук. Она подняла предмет. Это был дешевый пластиковый продукт местного производства, всегда продававшийся на рынках Компсона. Два красных шарика, соединенных между собой петелькой из черной резинки. Эта дешевая безделушка называлась «Любовь в Токио» и служила для того, чтобы завязывать девчоночьи косички. Когда-то в туманном прошлом Ли была девочкой с косичкой и носила такую же штучку. Не задумываясь, она надела резинку себе на запястье, пропустив пластиковый шарик через петельку. Послышался щелчок, и резинка затянула ей запястье так, что стало ощущаться легкое давление шариков на кожу. Из глубины подсознания всплыли воспоминания ночных детских страхов, сильные и точные.