Фатальное колесо. На все четыре стороны - Виктор Сиголаев Страница 70

Тот не был хулиганом в советское время, кто не катался внутри «желтой канарейки». Надеюсь, вы знаете, что это такое? «We all live in a yellow submarine. Yellow submarine, yellow submarine» ^[20].

И действительно, если попал в «желтую канарейку», жди полного погружения… в океан неприятностей. Среди дворовой братвы самый последний поц знает – милицейская «канарейка» возит пацанов туда, где больно бьют по почкам, отвешивают леща свернутым журналом «Огонек», а если будешь барагозить, врежут по темечку толстенным фолиантом Уголовного кодекса РСФСР! До звезд в глазах… пятиконечных. Хотя видел я этот кодекс – тоненькая мягкая брошюрка. Таких десяток нужно, чтобы врезать…

Но… легенды есть легенды!

Лет в шестнадцать я действительно один раз загремел в «канарейку» – за драку на городской танцплощадке «Ивушка». Трясся на ухабах по дороге в опорный пункт и прощался со своими почками. В ужасе и тоске. Каково же было мое разочарование, приятное, надо сказать, когда я на собственном опыте произвел внезапное открытие – а и не бьют там никого… э… в милиции! Даже желаний таких никто не проявлял, даже намеков на подобные желания не демонстрировал. Скучно заполнили протокол, нудно провели душеспасительную беседу, заставили поставить закорючку в конце листа (садисты эдакие!) да и вытолкали взашей из помещения.

На все четыре стороны!

Вот вам и легенды с мифами заодно.

«О сколько нам открытий чудных…»…несет неугомонный дух!

Ведь все самому приходится узнавать, все на собственной любознательной шкуре испытывать! А может быть, так и надо? Для чистоты накоплений эмпирического материала?

И вот я опять в «канарейке».

В «козлике», как иногда еще называют эту сухопутную «желтую субмарину» с синей полосой на боку. Что любопытно, в город меня везти намылился тот же самый милиционер, который каких-то пару десятков минут назад и встречал мою ободранную персону в дежурке опорного пункта. Тот самый полупьяный, вежливый и благожелательный старлей, предусмотрительно не закрывший двери перед моим знаменательным появлением. Он коротко и деловито куда-то позвонил, вызвал себе замену на пост и пошел усаживать меня в прибывшее транспортное средство.

Странно. Разве дежурному можно отлучаться из «скворечника»? Тем более бухому…

Впрочем… ладно, это их сугубо милицейские дела.

Заметили, как приятно на язык ложится – «милиция», «милицейские»? Только «выхлоп» из милицейского организма слегка подгаживает общую благодушную картину. Но не суть. Все равно душу греет. Вместе с почками. А то придумали – «полиция», «полицай». Как-то неприятно резонируют эти слова с памятью нашего народа, вы не находите? Будь то хоть дореволюционные жандармы, хоть фашистские подстилки времен Великой Отечественной.

Хорошо, что в этом времени с головой пока еще дружат.

Старлей посадил меня не в салон, а… очередная странность… в «обезьянник». Это, кто не знает (неужели такие еще остались?), багажная часть «газона», усиленная металлическими решетками. В ответ на мой вопросительный взгляд мой нечаянный водитель только развел руками. Потом сокрушенно вздохнул и указал подбородком на задние сиденья, заваленные какими-то рулонами и коробками. На правом переднем месте была такая же беда.

Вновь непорядок. Это «дежурка» или «хозяйка»? Где это видано, чтобы так захламляли «дежурного козла», не для нежных гражданских ушей сие будь сказано?

Ну что ж, делать нечего.

В ответ на заманчивое предложение, от которого трудно было отказаться, я кивнул обреченно и полез в малокомфортабельный отсек для асоциального элемента.

Какая разница, как ехать? Главное, чтобы быстрее! Ирину надо спасать!

В пыль разобьюсь, но все сделаю для освобождения из плена своей боевой подруги-наставника. И Козет все сделает… Козет?

Я с досадой хлопнул себя по лбу, раскачиваясь на поворотах в «обезьяннике».

Почему же я не передал «отбой» засадной группе Сан-Саныча через нашего оперативного? У них же есть радиосвязь! Что происходит с моей головой? Страх за Ирину все застил? Непроходящий шок от ужаса недавнего спуска в бездну? Кстати, я уже говорил, что высоты просто органически не перевариваю? Все равно это меня мало извиняет.

Какой же я тормоз!

Ну ладно. Каяться и наказывать себя морально буду после. Когда скрутим злодея и выручим нашу подругу, в чем я ни на секунду не сомневаюсь. Быстрее бы добраться и присоединиться к поискам на Керченской! Носом землю взрою! Давай, «канарейка», лети, родная!

Я приник к заднему обрешеченному окошку «газона».

Ну да, летим, как… подраненная улитка.

Справа мелькают огнями прибрежные поселки, слева темнеет массив Крымского хребта. На глазок – километров сорок осталось до города. И вновь я не подумал – можно было предупредить моего старлея, потерять с полчасика и вернуться в город по староялтинской дороге, через Байдарский перевал. Как раз там сейчас и устраивается в засаде Сан-Саныч со товарищи. Тогда и предупредил бы Козета! А так… шпарим мы сейчас по новой трассе – гораздо левее и ниже, вдоль самого моря. Засадники наши остались высоко в горах, справа сзади. Будут ловить черную кошку в черной комнате. Которой еще и нет к тому же!