Учебник по химии - Анатолий Ключников Страница 7

— Что, студент, изобретаем помаленьку?

Нет, ему точно пора таблетки от нервов кушать. Дёрнулся, как будто молния его шибанула, посмотрел на меня подозрительно, привстал, снова сел, глазами вправо-влево зыркнул, тонкие пальцы по столу пробежали туда-сюда — и всё это за одну секунду.

— Да… Изобретаем.

Два слова всего. Троечник. Или уже отчисленный.

Официантка со снисходительной усмешкой (да, такой фрукт у баб успеха иметь не может, конечно) выложила студенту заказ, и он жадно заработал ложкой. Безденежный, понятно, из низов.

Я уже был готов вообще забыть про своего сотрапезника, так как застольная беседа почему-то никак не клеилась, как вдруг он, после кружки моего пива, соизволил-таки меня заметить и спросил:

— Я вижу, Вы идёте на войну?

— Да, хочу заработать, — как будто в кабаке кто-то в этом сомневался. — Работа у меня такая, студент.

— Не ходите. Не надо.

— Что, сынок, страшно?

Он помолчал, сводя глаза в кучу (эк, как его развезло-то быстро…), качаясь маятником. Всё-таки взял себя в руки, пронзительно глянул мне в глаза (меня как будто оглушило), помолчал, а потом сказал:

— Дело не в этом. Война будет совсем другая. Убитых будет много.

— А поточнее: сколько?

— Очень много, — он сделал неопределённый жест рукой.

Рука. Сухощавая, в пятнах. Клянусь Пресветлым: это вовсе не пятна чернил, а что-то химическое. Химик, значит.

Я слышал народное мнение, что химики издревле уверяют, что очень скоро превзойдут всех магов и колдунов, будут управлять материей (это как???), и сделают чудеса обыденным делом. Века идут, а для простого народа любой ведун до сих пор авторитетнее десятка учёных мужей, вместе с химиками. Учёные — они врут едва ли меньше, чем правители. Цену себе набивают, а разоблачить их ни один король не решается: наука — это вам не то, чтобы совсем, а очень даже потому, что…

Студент мой погас, как огарок свечи, и рухнул лицом на стол, на сложенные руки. Оно бы ничего, но пришлось мне платить и за кашу его, и за квас, который даже и не подали. Типа, он со мной, раз я за пиво обещал платить. Скандалы из-за грошового медяка мне не нужны: я заплатил, сколько сказали. Не убивать же вышибал, это ж совсем беспредел был бы. А вот что со студиозусом этим делать-то???

Я за ночлег заплатил, так как искать другую корчму, на ночь глядя, никак не хотел. Раз уж комната есть — пусть и студент там заночует: выбрасывать это тело на улицу было бы не по-людски. Обчистят ведь салагу, оберут до нитки, а то и разденут догола, — если не прикончат заодно. Времена нынче известно, какие, — без военных патрулей уже никак, да и ограбленный мужик за порогом лежал вполне красноречивым примером. Утром я из этого пацана всю оплату вышибу, со всеми издержками — и дело с концом.

Я не спеша закончил трапезу, встал, подхватил нетяжёлое тело на руки и пошёл на второй этаж по скрипучей лестнице. Публика, само собой, похабно заржала, сыпля мне вдогонку шуточки типа рассуждений о непотребной любви седовласых мужей к юношам. Даже советы давали, мерзавцы. Официантки хохотали в унисон с пьянчугами, которые от избытка радости даже хлопали тех по толстым ягодицам, только моя официантка смотрела как-то странно, раздражённо, но я тогда ещё многого не понимал. Как ни удивительно.

Прошёл, качаясь, по полутёмному коридору, освещаемому масляными светильниками под потолком (чтобы пьяные их не сшибли невзначай), пинком открыл дверь (руки были заняты, — сами знаете кем). Стянул одной рукой с кровати на пол тонкое шерстяное вонючее одеяло, положил на него парнишку, а сам рухнул на кроватное ложе из досок, укрытых продавленным матрацем, набитым рубленным камышом. Но дверь закрыть не забыл, само собой. Всё, спать, спать- завтра посмотрим, что к чему.