ОСВОД. Хронофлибустьеры - Виктор Точинов Страница 65

Появились мы на Ззууссе в воздухе, но не высоко, метрах в полутора или в двух от водной поверхности. Плюхнулись шумно, но повреждений «Рейнджер» не получил и даже воды не зачерпнул. Двигатель я немедленно заглушил, – прежде чем куда-то двигаться, стоит осмотреться, не привлекая лишнего внимания.

Осмотрелись. Никто из здешних тварей не проявлял любопытства к прибывшим. Похоже, в месте десантирования присутствовали лишь неразумные обитатели Ззуусса. Эхолот – самый обычный, для рыбаков предназначенный – показывал, что глубина под нами полтора метра, а зверюшки плавают вокруг умеренных размеров (хотя и они могли стать опасными в случае массированной атаки, но пока не нападали).

Однако я хорошо помнил многотонных земноводных, запечатленных в памяти мертвого «головастика» и первым делом поставил несложный эксперимент: высыпал из пробирки щепотку пороха, самого обычного, добытого из разобранного патрона. Крутанул колесико зажигалки – порох исправно вспыхнул. Уже кое-что, беззащитными мы не останемся…

Сняли тенты с салона и с грузового отсека, – дождь вроде не намечался, а от атаки брезент не спасет, только будет мешать стрельбе. Установили на корме турель, позволявшую стрелять с сектором обстрела триста шестьдесят градусов. На турель укрепили штуцер, назывался он «Тираннозавр-нитроэкспресс.577», и название подразумевало, что пуля позволит завалить одноименного ящера, если такой вдруг подвернется под выстрел. Насчет тираннозавра не уверен, однако неподготовленного стрелка отдача штуцера с ног валит запросто – надо принимать особую позу и к тому же обладать внушительной массой тела, иначе никакие ухищрения не помогут.

Теперь, когда чудовищную отдачу принимала на себя турель, огонь из «Тираннозавра» могла вести даже Рада. Даже Мелкий смог бы, – по физическим кондициям смог бы, разумеется, а не по нынешним своим умственным.

В некотором роде получившиеся орудие было даже лучше крупнокалиберного пулемета, – тот предназначен для поражения живой силы нормальных размеров, но скрывающейся за укрытиями или легкой броней: пробивающее действие пулеметных пуль выше, а вот останавливающее в разы ниже. Проще говоря, пуля пробьет какую-нибудь многотонную лягуху и полетит дальше, сохранив значительную часть энергии. С полуоболочечной тупоконечной пулей штуцера все иначе: весь чудовищный удар достанется туше, – слон, например, при попадании в любую часть тела получает такую контузию, что в течении получаса не может пошевелиться.

Недостатки штуцера тоже очевидны – можно быстро сделать два выстрела, а потом придется терять время на перезарядку. Впрочем, все эти сравнения умозрительны, – связями, позволяющими раздобыть ДШК или «Утес», я в новом для себя мире все равно не обзавелся. Даже штуцер удалось прикупить случайно, повезло, – он долго болтался на рынке нелегального охотничьего оружия, не находилось покупателя: в России нет подходящей дичи, а в Африку за слонами и носорогами с «Тираннозавром» не съездить, не имея на него документов.

Дополняли наш арсенал две заурядных двустволки двенадцатого калибра. Слона или слоноподобную лягушку из них не прикончить, но против дичи умеренных размеров сгодятся. Одну заряженную двустволку я положил под рукой, рядом с водительским местом. Другую вручил Хуммелю. Пост за турелью доверил Раде, а Властимир-М ничего стреляющего не получил, да и не требовал, – стрелок он никакой, и оружие в его руках опаснее для окружающих, чем для врагов. Он получил задание присматривать за Мелким.

Амфибия и команда к плаванию готовы, можно двигаться. Я завел двигатель и звук его работы мне сразу не понравился. Словно бы начала барахлить система подачи топлива, но такого быть не могло, перед выездом все проверено-перепроверено и отрегулировано до идеального состояния. Поразмыслив, я решил, что проблема в ином составе атмосферы. Процентное содержание кислорода здесь выше, к тому же возможны какие-нибудь примеси газов, для земной атмосферы не характерные. И двигатель получает не ту топливно-воздушную смесь, для какой его регулировали. Оставалось лишь надеяться, что до цели как-нибудь дотянем.

Дальний свет фар произвел настоящий фурор среди местных земноводных, наверняка ничего подобного не видевших. Одни шумно бросились врассыпную, другие, попавшие в освещенную зону, оцепенели, выставив из воды лупоглазые морды.

– Сюда бы твоего французского повара, – сказала Рада, – как его звали… мсье Лярон, да? Обидно, такие здоровенные лягушачьи окорока без пользы пропадают…

* * *

Навигатор, разумеется, превратился в бесполезную игрушку. Магнитный компас работал, но толку от него было немного без точной или хотя бы приблизительной карты. Однако с его помощью мы могли двигаться почти по прямой, не кружа и не петляя. Рано или поздно наткнемся на одну из здешних медлительных рек, – а все они, по словам Рады, в этой части Ззуусса впадают во внутреннее море, обширное, но неглубокое. На его берегу и находится то, что нам нужно, – «пушка», нацеленная на наши два мира. Ориентир – вулкан поблизости, единственный на Ззууссе.

Судя по информированности мадмуазель Хомяковой, кое-какую предварительную разведку Институт во владениях Гуа провел.

…Рассвет – уже второй для нас за неполные три часа – получился скоротечным, как секс у школьника, истомленного воздержанием. Светило выскочило из-за горизонта, словно подброшенное катапультой, никакого медленного набухания красным неба на востоке. Значит, мы в тропических широтах, или даже в экваториальных. Вывод логичный, но совершенно бесполезный.

При дневном свете двигаться стало легче. До того трижды приходилось останавливаться и чистить винт от намотавшихся водорослей. Теоретически на «Рейнджере» имелась система защиты винта, но ее конструкторы никак не предусматривали такого изобилия водной растительности. Теперь же я мог выбирать наименее заросшие места, – и направлял туда амфибию. Винт работал нормально, а вот звуки, издаваемые двигателем, нравились мне все меньше и меньше.

Солнечное тепло оказало живительное действие на местную фауну. Стало ясно, что все лягушачье ночное изобилие – лишь крохотный авангард бесчисленной армии земноводных. Ночью вокруг резвились и трапезничали мелкие существа, менее чувствительные к прохладе, а главные силы в оцепенении ждали дневного тепла, – дождались и активизировались.

Насекомые тоже оживились. На всевозможную мелочь, роившуюся в воздухе, мы не обращали внимания, приглядывали за начавшими летать громадными стрекозами. Те высматривали добычу, но «Рейнджер» в качестве таковой пока не воспринимали. В моем родном мире такие гиганты, наверное, не смогли бы подняться в воздух, однако гравитация на Ззууссе была процентов семьдесят от земной, если не меньше, тело ощущало необыкновенную легкость, – скорее всего, сила тяжести уменьшилась в результате того, что Ззуусс очень давно очистили от руд металлов и прочих полезных ископаемых.

С рассветом появились не только летающие насекомые – выплыли на охоту огромные жуки, смахивающие на плавунцов, и к полетам, очевидно, не способные. Именно такой закованный в хитин гигант первым попробовал на зуб нашу амфибию.

Мы проплывали небольшим и неглубоким озерцом (эхолот показывал два-три метра), заросшим кувшинками, очень напоминавшими наши, только листья раза в три крупнее, а цветков нет, до покрытосеменных растений здешняя флора не эволюционировала.