Кодекс поведения - Кристин Смит Страница 64

— Но ведь у вас на нагрудном значке указана фамилия. Любой может прочесть. При желании идентифицировать вашу личность не составит большого труда.

Хэнсен бы сделал это в два счета, в этом Тсеша нисколько не сомневался.

— Знаю. Это дело принципа, Ни-Ро.

— Но это неуважение к порядку. Люсьен рассмеялся:

— Вы правы, Ни-Ро, уважения нам действительно не хватает.

Тсеша выглянул в узкое окно, но ничего интересного не увидел: лишь освещенные фасады незнакомых зданий.

— Анаис вас хватится?

— Я сказал ей, что меня вызвали. Она привыкла считаться с моим чувством долга. — Люсьен продолжал массировать шею. — Кстати о долге, Ни-Ро. Как далеко вы продвинулись в ваших поисках?

Тсеша привстал и снова сел. Он ценил фокусирующее свойство неудобств, но эти ужасные человеческие брюки он теперь не скоро наденет.

— В моих поисках? — Он прижал пальцы к векам: глаза начинали болеть.

— Да, в поисках Джени Килиан.

— Килиан? Кто такая…

— Анаис уже несколько месяцев ее ищет. Одно время ей казалось, что она у нее в руках. — Люсьен встал и подошел к окну. — Возможно, так это и было.

Тсеша снова потер глаза. Его проняла дрожь: в комнате почему-то вдруг стало совсем холодно. Он похлопал в ладоши, чтобы согреть их.

— Кто такая эта Килиан, о которой вы говорите, Джереми? Вы уверены, что правильно называете имя, у вас их так много, должно быть, вы их постоянно путаете.

Люсьен обернулся. Какое-то мгновение его лицо совершенно ничего не выражало, но тут же последовала белозубая улыбка, и он поднял правую руку в непочтительном жесте хааринцев.

— Туше, Ни-Ро. — Лейтенант застегнул китель, поморщившись из-за жесткого воротника. — Вы правы, нам не удалось ее заполучить, а если бы и удалось, то вам она не была бы нужна. Никто ничего не потерял.

Тсеша снова прижал пальцы к векам. Пленка неприятно покалывала глаза, но по крайней мере от этого навернулись слезы. В следующий раз он наденет куртку потеплее: вечерами в этом промерзшем насквозь Чикаго так холодно! На этикетке было написано «зимняя шерсть». Он что, даже в этикетках должен читать между строк?

Вот оно что! Между строк!

— Что ж, простите, что отнял у вас время, Ни-Ро, — сказал Люсьен. — Но если нам повезет, к тому времени, как мы вернемся, спектакль, будь он неладен, уже закончится.

Тсеша не двинулся с места. Как он и ожидал, стул помогал сосредоточиться. Даже брюки уже не так ему досаждали.

— Люсьен, если вы найдете эту Килиан, что вы с ней сделаете?

Лейтенант ответил не сразу.

— Приведу ее сюда, просто чтобы заглянуть ей в глаза. — Под пристальным взглядом Тсеши он как будто немного растерялся. — Во всяком случае, я бы не причинил ей боли. — Он шагнул к зеркалу и вынул из кармана расческу. — К чему об этом говорить, Ни-Ро? — сказал он, приводя в порядок волосы. — Она ведь погибла.

Теперь-то я понял этого Люсьена. Даже Хэнсен не смог бы справиться с задачей лучше.

— Какие же все-таки люди странные. Если они не могут с чем-то смириться, они. стараются об этом не говорить, словно ничего и нет. А если страстно чего-то желают, то создают это из ничего, то и дело заговаривая о нем. — Люсьен снова посмотрел на Тсешу своим ничего не выражающим взглядом, и тот широко обнажил зубы в ответ. — Но у нас есть больше, чем ничего, не так ли? Она где-то рядом. Где же?

— Она погибла.

— Где она?!

Люсьен как ни в чем не бывало продолжал расчесываться.

— Пока в безопасности. Прячется на открытом месте. — Руки на мгновение замерли. — Ни-Ро, вы могли бы спрятать ее при необходимости?

— Нет. — От сухости воздуха у Тсеши зачесались ладони, потом вдруг закрутило в носу, он едва удержался, чтобы не чихнуть. — Но я знаю того, кто мог бы.

— Того, кто мог бы?.. Вы что же, все еще поддерживаете отношения с вашим другом Джоном Щраудом?

Тсеша покачал головой. Как с достойным врагом — да, но не как с другом… Его снова проняла дрожь, на этот раз уже не от холода.

— Я не поддерживаю отношений с доктором Шраудом как с другом.

Лейтенант деловито запрятал расческу обратно в карман.

— Что ж, в следующий раз, когда вы не будете с ним общаться, не забудьте не задать ему вопрос о противозаконных испытаниях, которые он так и не провел три года назад. Тех самых, во время которых он не испытывал асцертан на беглых хааринцах Элиаса.

Не забудьте… Не задать… Так и не… Тсеша глубоко вздохнул. В голове прояснилось, хотя в носу по-прежнему крутило, и он снова едва удержался, чтобы не чихнуть. Значит, слухи подтвердились, Джон, голубчик. А как же ты отпирался!

— Испытания? Асцертан?

— Легкий наркотик, от которого развязывается язык, Ни-Ро. У хааринцев по отношению к нему непереносимость. Разговорчивей они не становятся, а вместо этого тяжело заболевают. Так вот, скажите ему… — Люсьен замолчал, подул на руки и наигранно удивился, когда изо рта пошел пар. Он залез в карман брюк, вынул маленький черный приборчик и принялся нажимать на нем какие-то кнопки. Замигали индикаторы.

— Это что, записывающее устройство? — осторожно поинтересовался Тсеша.

— Нет, Ни-Ро, небольшой контроллер. Я спец по этой части. Этот прибор позволяет менять микроклимат внутри помещения. Я могу охладить комнату, — Люсьен многозначительно кашлянул, — понизить до минимума влажность воздуха.

Тсеша легонько помассировал веки.

— Вы так любите нарушать порядок, Люсьен?

— В себе — нет. — Сверкнула белозубая улыбка. — Но вот лишать внутреннего равновесия других — это уже интереснее. — Он открыл дверь и, как и подобало, первым вышел из комнаты. — Вот вам небольшой совет, мистер Хэнсен, — сказал Люсьен уже в коридоре. — Мне импонирует ваша дерзость, но не стоит больше показываться на люди в таком виде.

— Маскировка не годится?

— Да нет, вы слишком выделяетесь осанкой, поведением. Выход на бис не рекомендуется. — Люсьен вел Тсешу по коридору, по-прежнему не обращая внимания на попытки встречных заговорить. — Но я мог бы заняться вами. Раздобыл бы для вас хороший грим, повозил бы вас по Чикаго — так сказать, показал бы вам все ходы и выходы. — Он улыбнулся. — Пусть это станет нашим первым общим секретом. И, надеюсь, не последним.

Тсеша изучающе смотрел на приближенного Анаис, который с такой готовностью вызвался стать его гидом. Еще один Хэнсен сам нашел его, еще один консультант по человеческим обычаям и нравам. Чему ты можешь научить меня, Люсьен? Он кивнул молодому человеку, и тот улыбнудся ему той самой улыбкой, против которой его предостерегал Хэнсен, — такой открытой, такой лучезарной. Этому пальца в рот не клади. Надо же. Он мне объясняет, что я не похож на человека — я, кого приняли за филиппийца. Лжет, негодник, и скрывает от меня Джени. О да, анализируя этого Люсьена, он многому сможет научиться.