Кодекс поведения - Кристин Смит Страница 63

Если бы в храме узнали, что я здесь, меня бы отправили к хааринцам, и поделом.

Тем временем на сцене разворачивалось красочное действо — повествование о событиях древности. Впечатляли удивительные костюмы голографических актеров, яркость красок, чистота звука. Великий виншаро заерзал в отягчающем его вину удобном кресле. Ему не хватало человека, которому он мог бы доверять и который объяснил бы ему действия и помыслы этого нелепого короля!

Как он мог править людьми, этот Артур, если у него здравого смысла, как у зеленого юнца? Его царственная супруга согласилась возвысить подчиненного, который выбрал ее свободно и бескорыстно. Весьма достойное решение, чего еще можно желать в подобной ситуации? Тем не менее король расценил это как предательство, нарушение священного порядка. Тут еще этот родственник, племянник, кажется, который пел о какой-то несправедливости и учинил заговор, хотя в действительности он был подчиненным короля и не имел права претендовать на трон. Другие подчиненные в нелепом гремящем одеянии из металла отправлялись искать приключений себе на голову ради обычных предметов, чашек, что ли, и оставляли своих близких в горе и смятении.

Вся трагедия — в отсутствии порядка! На пульте, прикрепленном к подлокотнику, загорелась лампочка. Тсеша в сердцах щелкнул выключателем. Пусть его девушка в синем предложит свои подношения кому-нибудь другому. Он вспомнил, что у него за спиной целый холодильник с едой. А тем временем на сцене начинался настоящий пир. Герои объедались и напивались, выкрикивая неприличные шутки, а люди в зале при этом от души веселились.

Тсеша с болью смотрел, как еда переходила из рук в руки, из одного блюда — в десяток ртов. Два актёра в жалких лохмотьях, как голодные собаки, с жадностью набросились на кусок мяса, брошенный со стола каким-то вельможей. В эту минуту из соседней ложи донесся аромат жареного мяса. Желудок Тсеши сжался. Он опустил глаза, стараясь не смотреть на сцену. К горлу подкатил ком, на глаза навернулись слезы.

Он едва сдерживал рыдания, как вдруг в дверь тихонько постучали.

— Вы позволите, мистер Хэнсен? — обратился к нему из-за двери непрошеный гость. — Сувениры от администрации театра.

Тсеша опустился на четвереньки и пополз к двери, стараясь дышать ртом, чтобы не слышать зловония чуждой ему пищи.

— Прочь, — выдохнул он, — мне ничего не нужно.

— Сувениры от администрации, мистер Хэнсен, — твердил свое служащий. — Необходима ваша подпись, даже если вы отказываетесь. Формальность, сэр.

Подпись. Люди жить не могут без всяких подписей. Но что мне стоит открыть дверь и уйти: бежать из тесной ложи, окунуться в очищающую прохладу ночи. Тсеша встал, нащупал замок, распахнул дверь и замер. Перед ним стоял не кто иной, как спутник Анаис Улановой.

— Ни-Ро ти Ни-Ро? — Блеснули белокурые волосы: молодой человек слегка склонил голову вправо в жесте, выражающем искреннее уважение, но не подразумевающем ни дружелюбия, ни враждебности. — Вижу, представление вам неинтересно, так же как и мне. — Он приложил правую руку к груди ладонью наружу.

Тсеша мельком посмотрел на воротник молодого человека. Красные лычки говорили о том, что перед ним лейтенант основного подразделения. Что ж, этот офицер выбрал правильную форму приветствия. Похоже, Анаис не нужно было далеко ходить, чтобы составить ту самую фразу на возвышенном наречии виншаро, которую она вставила в свое письмо.

— В зале было темно, но я все равно видел, что вы скучаете. — Лейтенант вывел Тсешу с верхнего яруса театра в застекленный переход, тянувшийся над улицей. — Вы потеряли интерес во время той сцены в конюшне, когда Ланселот кормил коня и пел о Гвиневере. Я подождал минут пятнадцать и решил заглянуть к вам, чтобы выразить свое почтение. — Лейтенант шел впереди, сложив руки за спиной. Его волосы отсвечивали даже в темноте. — Вообще-то, Ни-Ро, я удивлен, что вы выдержали так долго. — Лейтенант остановился и обернулся. — Что вы хотели себе доказать?

— Доказать? — Тсеша замедлил шаг, но все же подошел к своему спутнику достаточно близко, чтобы прочесть его имя на нагрудном Значке. — Мне просто было любопытно, лейтенант… Паскаль. Хотелось побольше узнать 6 людях, меня ведь прислали сюда для наведения мостов взаимопонимания и сотрудничества.

— А знаете, в темноте вас Вполне можно было принять за человека. К тому же у вас безупречное произношение, Ни-Ро.

— Английский — не такой уж сложный язык, лейтенант. С какой же легкостью он врал! Но что Паскаль мог знать о его сканере и о том, как он учился читать между строк?

— Ах да, мандаринский диалект китайского вам ближе из-за его внутренней стройности и упорядоченности. — Паскаль продолжил путь по переходу, жестом пригласив Тсешу следовать за собой. Под ними в фосфорном свете уличных фонарей скользили скиммеры, напоминавшие огромных водомерок. — А французский вы любите за его мелодичность. — Вдруг лейтенант ускорил шаг и свернул на узкую лестницу, ведущую вниз. Затем они долго шли по каким-то коридорам уже внутри здания.

Куда это мы попали? Кажется, я заблудился. Тсеша не отставал от Паскаля, следуя за ним по длинным коридорам со множеством дверей по обе стороны, перемежавшихся холлами. Все вместе напоминало уменьшенную копию главного корпуса министерства внутренних дел. Людей в коридорах было немного, в основном это были мужчины. Одни просто стояли и разговаривали, другие выходили из кабинетов. Время от времени Тсеша чувствовал на себе любопытные взгляды, но основное внимание привлекал Паскаль. Его это, похоже, ничуть не смущало. Он не обращал внимания на протянутые руки и даже не отзывался, когда его окликали по имени. Он как будто даже о своем спутнике забыл — шел и шел, пока не остановился перед одной из множества одинаковых дверей. Вынув из кармана кителя пластиковый пропуск, лейтенант открыл дверь и пригласил Тсешу войти.

Все убранство комнаты состояло из кровати и жесткого стула, в небольшом алькове — туалет.

— Слава Богу, здесь нет еды, — заметил Тсеша.

— Люди приходят сюда не для того, чтобы поесть, Ни-Ро. — . Паскаль расстегнул ворот кителя и помассировал шею. Рубашка, к удивлению Тсеши, оказалась красной, в тон лампасам.

— Джереми, у вас поменялась форма? Я считал, что допускаются только белые рубашки.

Лейтенант сел на кровать.

— Небольшое отклонение от правил — преимущество службы при Кабинете. — Он, прищурившись, посмотрел на Тсешу. — А почему вы называете меня Джереми?

Тсеша присел на стул, порадовавшись его жесткости. Хотя его озадачили застегивающиеся ремни, прикрепленные к подлокотникам.

— Пока мы шли по коридору, кто-то окликнул вас так. Это ведь ваше имя?

— Иногда. — Паскаль криво усмехнулся, как это делал Имант, думая, что удачно сострил. — Удобно, когда в твоем распоряжении такое местечко. Иногда нужно поговорить с кем-нибудь, и ни ты, ни твой собеседник не хотите, чтобы кто-то знал, о чем вы будете говорить. А здесь от всех можно спрятаться, не привлекая к себе особого внимания. — . Он пристально посмотрел на Тсешу. — Мое настоящее имя Люсьен, но я бы предпочел, чтобы здесь вы меня по имени не называли.