Дорога на Тмутаракань - Олег Аксеничев Страница 63

Вежливость перед схваткой может быть расценена как трусость или заискивание перед врагом.

Подумав об этом, вестник поклонился переяславцам и сказал:

– С миром к городу, но не к князю!

– Кончак ищет ссоры? – спросил боярин. – Князь наш – не из тех, кто уклоняется от доброго поединка, но он пожелает узнать, что подтолкнуло великого хана на необъявленное вторжение. На Руси не любят чужаков!

– А в Степи не любят клятвопреступников. – Вестник оставался бесстрастен внешне, но внутри ликовал. Хан Кончак останется сегодня доволен, ибо приказ его будет исполнен. – Твой господин давал союзническую клятву князю Игорю Святославичу и нарушил ее, напав на северские земли, ограбив и убив невинных людей!

– Что половецкому хану в ссорах русских князей?! – вскинул голову переяславец. – Или у Кончака нет иных дел, чем быть в спорах двоих третьим лишним?

– Князь Игорь не может сейчас лично ответить на нанесенное ему оскорбление, – продолжил вестник, – он женит сына, и свадебные торжества растянутся на много недель. И мой господин, великий хан Кончак, взял долг чести на себя.

Голос вестника отвердел, как вода на морозе.

– Передай своему господину, князю Владимиру Переяславскому, – хан Кончак простоит под стенами города еще три дня и три ночи, ожидая поединка чести. На четвертое утро, если не суждено дождаться ответа, во все города русские, от Ростова до Галича, от Чернигова до Новгорода, отправлены будут гонцы, сообщить, что князь Владимир медлит в защите чести.

– Тому не бывать, – сказал переяславец. – Днем, здесь же, князь будет ждать боя, чтобы смыть кровью оскорбительные слова, переданные твоими устами! Знай, что не только в Степи знают, что такое честь!

– Благородные слова, – одобрительно кивнул вестник. – Сколько свидетелей поединка может привести каждый из сражающихся?

– Сойдемся на дюжине?

– Так тому и бывать!

Вестник тронул рукой поводья, дав понять, что говорить более не о чем. Переяславский боярин, немного склонив в знак прощания голову, первым повернул коня и поскакал прочь, сопровождаемый молчаливыми телохранителями.

Взглянув вслед, вестник в свою очередь тронулся в обратный путь.

До ханского шатра, перед которым предупредительные стражи забрали у вестника коня, половец размышлял, что значит прощальный поклон переяславца.

Известие, что половцы идут на Русь, получили в Киеве еще до появления Кончака под стенами Переяслава. Пограничные сторожи, щедро подбрасывая сырые ветки в костры на сторожевых башнях, сполна исполнили свой долг, дав сигнал для сбора войска. Сами же дружинники, явившиеся позднее на взмыленных усталых конях, покрытые пылью от сапог до наверший шлемов, состязались в предположениях, сколько же войска взял с собой Кончак.

По всему выходило – много.

Ходили слухи, что князь Игорь Святославич, отчего-то ринувшийся в степь с малой дружиной, то ли сгинул там со всеми своими людьми, то ли угодил в плен к диким половцам, и разгневанный Кончак шел мстить. Бывавшие в северских землях недоверчиво качали головами – чтобы Ольгович поссорился с половцами, да полноте, не Мономашичи же те?!

Иные разговоры долетали до великокняжеских хоромов – что князь Игорь породнился с Кончаком, и теперь они рука об руку будут бороться за полное господство на Руси и в Великой Степи. Именно это рассказали под большим секретом боярину Роману Нездиловичу, а тот поспешил донести дурные вести своему господину, Святославу, князю киевскому.

В княжеской горнице было прохладно, несмотря на дневную летнюю жару. Толстые бревна впитывали излишний жар, чтобы отдать его престарелому киевскому князю вечером, когда прохлада напомнит о неминуемом приходе зимних холодов.

Вместе с дурными вестями боярин привел к Святославу Всеволодичу и черного вестника. Ковуй Беловод еще вчера приехал в Киев и рвался рассказать, чему стал свидетелем.

– Видел ли брата моего, князя Ярослава?

– Да, господин! – ковуй склонился в низком поклоне. – Видел, говорил с ним и был отослан сюда, чтобы ответить на все вопросы.

– Вот и скажи, что сам видел, а о чем только сплетни слышал?

Беловод побледнел и начал говорить, с явным трудом выговаривая слова:

– В Степи была битва. Князь Игорь Святославич с небольшой дружиной, родственниками и… отрядом черниговских ковуев… тайно направился в Степь, к Кончаку.

– Я знаю, – надтреснутым голосом – что поделаешь, старость! – проговорил князь Святослав. – Уклонился князь Игорь от зимнего похода на половцев, своей доли добычи не получил, вот и решился дограбить порознь от других.

– Не так все было, да не прогневается князь на мои возражения!

– Как же тогда?

– Не воевать ехал Игорь Святославич, а породниться с великим ханом! Я сам был на свадьбе княжича Владимира с прекрасной Гурандухт!

– Продолжай.

– Затем же на нас… на князя Игоря… напали дикие половцы. Вместе с Гзаком там еще и бродники были. И не случайность то была, великий князь, но умысел! И… боярин Ольстин Олексич на сторону Гзака перекинулся! И князь рыльский тоже…

Последние слова ковуй еле выговорил, устремив глаза долу. Есть правда, которую выговаривать страшнее, чем на сечу собираться.

– Князь и воевода испугались? Прости, ковуй, но не могу в это поверить.

– А они и не боялись! Вои рыльские да черниговские отлично знали, что надо делать! Сговор был с Гзаком, князь, и состоялся он еще до похода князя Игоря в Степь!

– С этим еще разберемся, ковуй, скажи-ка лучше, что дальше было?!

– Исхода битвы я не видел, меня услал Игорь Святославич, чтобы упредить об измене на Руси. Но слышал я по дороге, что к месту битвы поспешало войско Кончака, слышал и о том, что дружинники русские были пленены половцами.

– Какими половцами, ковуй? Кончаком или Гзаком?

– Слухи разные по Степи и пограничью расходятся. Но известно, что Гзак с бродниками ринулся разорять деревни под Путивлем, а с богатой добычей на грабеж не ходят. Думаю, что князья и полон русский у Кончака.

– Так князья живы?

– Князь Игорь должен был выжить, так считаю…

– Отчего же?

– Хан Кончак – побратим его. Убей Гзак Игоря – не было бы и самого Гзака. Кончак законы чести блюдет, как девица свое самое сокровенное.

Беловод осторожно поглядел на Святослава Киевского, посерьезневшего, но негневного, и осмелился продолжить:

– Верю, что и другие князья живы… Рассказывают, что половцы Кончака с ханом самим в поход против Переяслава выступили. Случись что страшное – Кончак без тризны с места бы не сдвинулся.

– Что ж, ковуй, свое слово ты сказал, мне же разбираться, где здесь правда, где же – вымысел… Ступай отдохни, перекуси, чем Бог послал, смой с себя пыль степную… Когда в Чернигов собрался?