Сталь и пламя - Андрей Савинков Страница 63

Вражеский строй перед атакой не развалился как предсказывали некоторые особо оптимистичные алкоголики, а наоборот выровнялся и приобрел какую-то дополнительную монолитность. Да и копий стало неожиданно как будто больше.

Сто шагов: лава переходит на галоп, передние, самые тяжеловооруженные всадники – рыцари, их оруженосцы – опускают копья готовясь к удару.

По строю опять пробарабанили вражеские стрелы, вырвав из рядов еще больше боевых единиц. Крики боли, лязг железа, хрипы лошадей – все смешалось в жутчайшей какофонии звуков.

Внезапно, всадники, скачущие впереди целым рядом, провалились в отрытый и тщательно замаскированный ров, причем судя по крикам боли, там внизу отнюдь не солома была подстелена. Еще мгновенные ранее прикрытый со всех сторон верными драбантами барон, в одночасье оказался в первой линии. Ровиан дернул поводья и лошадь, повинуясь твердой руке всадника перепрыгнула не столь уж и широкое препятствие. Вот только скорость при этом изрядно потерялась и нормального таранного удара не вышло. Конь, увидев перед собой несколько остро оточенных стальных жал, насаживаться на них отказался наотрез и вместо этого поднялся на дыбы.

Барон было попытался отодвинуть своим копьем вражеские, создав таким образом брешь в неожиданно плотом частоколе, но и это у него не получилось: замерев на одном месте всадник стал отличной мишенью для вражеских стрелков, за что и поплатился. В грудь п рилетел метательный снаряд, еще один воткнулся в шею лошади, и если стальная пластина, которой на груди была усилена кольчуга барона, выдержала, то конь такого издевательства над собой не стерпел и оправил седока на землю. Благо даже не смотря на потемнение от боли в глазах – болтом в грудь это больно даже без пробития – Ровиан успел вытащить ноги из стремян, поэтому приземление обошлось без особых потерь для здоровья. Пара лишних синяков в такой ситуации за ущерб считать конечно же нельзя.

Собрав глаза в кучу, барон приподнялся на одно колено и огляделся: вокруг вовсю шла ожесточенная схватка. Неожиданно возникший на пути ров доставил атаковавшим кучу проблем, но полностью сбить их наступательного порыва не смог. Большая часть всадников в итоге смогли перебраться через подло замаскированное препятствие и вступить в рукопашную с вражеской пехотой. Впрочем, дальше особо развить успех пока не получалось: строй копейщиков – неожиданно глубокий – прогибался, пятился, но держался. Большое опустошение в рядах, атаковавших наносили вражеские стрелки, практически в упор, через голову своих же товарищей расстреливавшие всадников.

Больше видно ничего не было, лишь краем глаза барон успел еще заметить, что на стене замка видны стрелки, пускающие снаряды его людям во фланг. Отметив про себя такое остроумное решение – стреляя вдоль строя сложно промахнуться, а правая сторона, не прикрытая щитом, гораздо перспективнее в плане нанесения повреждений, - барон потянул клинок из ножен: пора было наконец поучаствовать в драке лично.

Тут произошло еще одно знаковое событие. Где-то шагах в двухстах на самом краю левого фланга, там, где должны были обходить вражеский строй бароны Рангел и Лауинд полыхнула яркая огненная вспышка. Ровиану даже на мгновение показалось, что обе армии в какой-то момент перестали сражаться и попытались рассмотреть, что там произошло – настолько это было неожиданно и удивительно. Но нет – наваждение спало: люди все также пытались убить друг друга, тыкая во врага острыми кусками металла.

«Видимо на обходной маневр можно больше не рассчитывать», - мысленно резюмировал барон, он наконец поднялся с земли и слегка прихрамывая двинул вперед, - «время поработать руками, раз головой поработать не сподобился».

***

В общем и в целом все задумки и домашние заготовки Серова сработали: укрытая камуфляжными накидками пехота, создавшая иллюзию редкого строя и заманившая баронов атаковать в лоб; ров, затормозивший вражеских рыцарей и не давший им прорвать достаточно тонкий строй копейщиков; вагенбург, куда Александр посадил половину стрелков и откуда теперь арбалетчики практически безнаказанно расстреливали подставивших фланги всадников врага.

Вот только домашние заготовки заканчивались, а противники – все никак, и это при том, что вражеская пехота все так же находилась в районе обоза и, видимо оставшись без единого командования, не порывалась становиться героями, переломившими ход битвы. Оно и логично – премий от жадных феодалов все равно хрен дождешься, а жизнь-то своя одна, другой не будет.

Как и предполагал капитан, часть вражеских всадников попыталась объехать деревянно-тележную крепость и ударить строй копейщиков во фланг и тыл. Нет, сначала они, конечно, попытались без особых затей штурмануть импровизированное укрепление. Нельзя сказать, что шансов у них не было – все же сотня с небольших конных профессионалов - это по любому сила. Вот только между телегами засело пять десятков отборных арбалетчиков, которые мгновенно охладили атакующий пыл нападавших, и те, оставив на земле полтора десятка человек убитыми и раненными заложили широкую дугу, обходя кусючую добычу подальше. Тоже логичное действие – можно конечно спешиться упереться и взять вагенбург на копье, вот только сорок человек вражеской легкой конницы смотреть на это безучастно тоже не будут. А оказаться между молотом и наковальней в такой ситуации точно не предел мечтаний для любого, кто хоть что-то смыслит в военном деле. Поэтому – только охват пошире и удар в тыл.

Если бы у них это получилось, можно было бы сразу писать завещание: фаланга – это, конечно, очень устойчивое построение, но вот атак с тыла она категорически не приемлет. К сожалению, людей, чтобы закрыть фланг от обходного маневра у Серова тупо не было, поэтому приходилось думать. Тут на помощь пришел последний козырь барона – можно сказать последний довод короля – Ариен со своими учениками. Двумя днями раньше между ними состоялся такой разговор.

Будущее поле боя было все перекопано, вживую иллюстрируя бессмертный армейский принцип «копать отсюда и до обеда». Только в этот раз копали не до обеда, а до ужина. И еще немного после ужина: все понимали, что каждая вынутая лопата земли возможно спасет чью-то жизнь. Чью-то конечно и отберет, но тут уж ничего не поделаешь: либо ты, либо тебя.

Была бы возможность и время, Серов выкопал бы не один ров, а десяток параллельных, делая местность абсолютно недоступной для вражеской кавалерии. Пусть спешиваются и атакуют на своих двоих, а там посмотрим, кто-кого. Но времени для этого было совершенно недостаточно: с большим трудом заканчивали одну траншею метр в глубину и столько же в ширину. И длинной метров в семьдесят- восемьдесят. Подмерзшая земля, благо не глубоко, и деревянные обитые железом лопаты превращали работу в сущее мучение. Там, где в соседнем мире один экскаватор справился бы за день, тут подобный объем работы за то же время удавалось осилить полутора сотням мужчин.

Дело еще осложнялось тем, что выкопанную землю приходилось оттаскивать подальше, дабы враг не заподозрил подвоха. Был соблазн сформировать из нее небольшой вал, но в итоге от этой идеи отказались – решили, что внезапность важнее.

- Вот здесь, - Серов указал рукой на ничем на первый взгляд не отличающийся от других участок земли. – Там строй будут держать копейщики, вот здесь в таборе будут арбалетчики сидеть, а тут нужна твоя помощь.