Наследие - Виталий Храмов Страница 62

– Гля, да во что превратился Мир! – воскликнул он.

Ястреб пожал плечами, обтираясь серым полотенцем:

– Он всегда был таким. Просто ты этого не видел. И я – не видел. Учитель был мудр, дав мне этот Урок. Мы с тобой крутились там, в верхах, за облаками, как небожители, не зная, какой мрак тут, внизу. Как живут те, служить которым наш с тобой Святой Долг. Говоришь, Серый тоже проникся? И как он?

– Держится молодцом. Девушку себе нашел. Хорошенькая. Ты ее должен помнить – она маг Жизни.

– А-а! Ну, да.

– Людей вокруг себя собрал достойных. Из пыли придорожной их собирает, лепит, как гончар лепит кувшин. И как у вас это получается?

– Да, ничего тут сложного нет. Если ты сам живешь по Праву, живешь не во имя живота своего, а ради чего-то большего, люди, которым того же хочется, тянутся. А мерзость – шипит, плюется ядом, брызгает мочой и ненавидит. Если не в силах покусать – бежит. Там, вне твоих глаз, во тьме, объединяются общей злобой и страхом, нападают. Никакой тайны тут нет. Ты отвлекся. Рассказывай, что там, дальше.

Мужики притащили грубо сколоченный стол, лавки, обычные глиняные миски, кружки, простую, грубую пищу. Ястреб ел, как будто ничего иного в жизни не едал.

– Агапон, останься, послушай, – велел Ястреб. Староста жестами отдал наказы мужикам, замер с наклоненной головой за правым плечом хозяина.

– И вот, теперь я не знаю, кому верить, куда идти. Если бы не приснились мне Старые, не указали на тебя – совсем бы отчаялся, – закончил рассказ Марк.

– А не велели бы Старые – так и прятался бы от меня, темнота! Так ты! Кое из чего! – осудил его Ястреб.

Он слегка повернул голову:

– Где этот блаженный псих, Безумный Клирик?

– Господин маг очистил от скверны поганую низинку и родник, велел найти клирика. Но Безумец сам явился. Освящает.

– А-а-а! Это дело нужное!

– Это Источник Жизни, – сказал Марк, – Раньше в таких местах храмы ставили.

– Поставим. Поставим, – задумчиво кивнул Ястреб, опять повернулся к старосте: – Я уеду с этим магом, Агапон. Не знаю, сколько меня не будет. Назначаю тебя старшим. Моим управляющим. Правь от моего имени. Что делать, как и когда – мы с тобой уже не раз обсуждали.

Марк достал из Мешка тугой и тяжелый кошель. От того, с каким звуком он упал на стол, глаза вылезли из орбит не только у мужиков и Агапона, но и у Ястреба.

– Не узнаю тебя, Мрачный!

– Сам себя не узнаю, – пожал плечами Марк. – Это всего лишь золото, Агапон. А золото многое упрощает.

– Убери. У меня Урок, забыл? – прорычал Ястреб.

– Кому Урок? Кто примет у тебя Урок? Они не вернутся! – вскочил Марк.

– Они не уходили! – грохнул по столу кулаком Ястреб. – Если ты их не видишь, значит – так надо!

Марк долго смотрел на Ястреба.

– Но ты же едешь со мной? Это же – тоже нарушение условий?

– Тогда Мир был другим. Урок был дан, исходя из тех условий бытия. Изменение Мира изменило условия Урока. Старые не могли увидеть такой плоскости воздействий Пауков. Или это очередная их проверка нам. Но сам Урок не отменен!

– Ты сам себе противоречишь!

– Да, знаю я! – тоже вскочил Ястреб. – Знаю! Но одно дело – банда отчаянных, от безнадеги, мужиков, во главе с отбитым на всю голову властителем и безумным клириком, а совсем другое – если они засветят золото. Ты понимаешь? Другой уровень игры! Ими заинтересуются те, кому они не смогут противостоять! Это сейчас люди Агапона никому не интересны. Успеют они укрепиться? Нет? Убери золото, от греха!

Кошель пропал, как только рука Марка накрыла его.

– Агапон! Действуй по плану.

– Понял, владыка! Мы будем молиться за тебя!

– Теперь у ваших молитв будет больше силы! – возвестил голос из провала, бывшего когда-то воротами башни.

Зашел очень низкорослый и худой человек в очень замызганном и потрепанном одеянии. Он скинул накидку с головы, совершенно лишенной растительности. На его лице не было даже бровей и ресниц. Все лицо – сплошной шрам от ожога. Этот тощий, как Бродяга, человек поклонился Марку:

– Благодарю тебя, разрушитель, за очистку Источника. Возрадуйтесь, люди! – вдруг взревел он неожиданно сильным для его теловычитания, голосом. – Вы обрели Исток Жизни! Вода в нем – лечебная! Храните его, берегите! Ие-ха-е!

И этот человечек пошел на руках вдоль закопченных стен. Около Ястреба он, прыгнув, перевернувшись в воздухе, встал перед Ястребом сразу в поклоне:

– Звал, владыка?

– Звал, – тихо сказал Ястреб, наклонившись к самому уху маленького человечка, он прошептал: – Мой друг хочет передать весточку Светлому Престолу, но не знает – кому верить? Кругом – гниль, злоба, скверна и погань! Сплошь – мерзость! Брат пошел на брата, Настоятели Триединого оскверняют собственные алтари, вассалы режут собственных владык. Тьма широким морем выплеснулась в Мир. Мир сошел с ума. Кому верить, кроме безумного, сожженного, похороненного, но не ставшего Бродягой инквизитора?

Человечек разинул беззубый рот и утробно, безумно рассмеялся. Потом закричал:

– Как же ты прав, мой юный владыка! Как же ты прав! Никому нельзя верить! Никому!

И очень тихо:

– Он найдет вас. Делайте, что должны! Помощь уже в пути!

Человечек поманил пальцами Марка, да с таким видом, что юноше стало жутко. Из Мешка Путника Марка сами выпрыгнули тубусы со свитками посланий и исчезли в рукавах безумца. Небольшое искривление пространства, и Безумный Клирик исчез.

– Что это было? – тихо выдохнул Марк.

– Безумие. Это – безумие. В нашем новом, сошедшем с ума, Мире – единственное спасение рассудка. И своей целостности, – усмехнулся Ястреб.

Зверек свистом согласился с Ястребом. При появлении чудного клирика Прыгун шмыгнул Марку на спину, повис у него меж лопаток, схватившись за ремни, да так и провисел, прижавшись, прикинувшись ветошью. И только сейчас подал знак, что он есть. И это вызвало смех не только Ястреба и Марка, но и партизан Журчей.

Ястреб наклонился к самому уху Марка, спросил тихо:

– Вода лечебная?

– А то!

– Более лечебная, чем вода в этом колодце?

Марк пожал плечами:

– Ну, скажем так, не хуже. А если люди поверят, что она лечебная, то она – станет лечебной.

– Так в ней никакой магии? Ха-ха! Эффект плаценты, как шутил Старик. А я уж хотел усомниться в хитромудрости своего наставника! Он бы не допустил, чтобы мой Урок был бы так облегчен! Ну, брат мой, сумрачный, пошли, спасать Мир, если уж больше некому! Ты не слышал, как звучит призыв всех ежанутых? Ну, как же? Это же любимая присказка Андра: «Если не мы, то кто?» А помнишь, как он ржал при этом?