Золотой век - Джон Райт Страница 62

Фаэтон достиг совершеннолетия в семьдесят пять лет.

В то время Фаэтон и Гелий находились на Европе и дорабатывали некоторые детали проекта «Юпитерианская луна». Церемония тогда прошла без подготовки, в сокращенном виде, но все равно она оставила в душе Фаэтона неизгладимые впечатления. Помощники Гелия и благородные вальвассоры Радаманта переслали свои копии (самые последние) через всю Солнечную систему, чтобы присутствовать на церемонии, потом воспоминания из этих копий были сохранены в памяти оригиналов, создавая тем полную иллюзию присутствия на церемонии всех сотрудников и соратников Гелия. Дворец, в котором проходило посвящение, был выращен из кристалла за один день. Поскольку он не совсем удачно был приспособлен к низкой гравитации Европы, все шпили и башни получились слишком вытянутыми, воздушными, сказочными. Все отступления от реальности были замаскированы иллюзией или псевдоматерией. Праздничного дерева не было, поэтому все подарки были просто записаны на диски, а украшения повесили на небольшой приземистый куст, предназначенный для детоксификации, — его нашли в закромах на одном из космических кораблей Фаэтона. К тому же было мало времени, и подобрать подходящую массовку для комического представления перед церемонией посвящения, представляющую персонажей из детства Фаэтона, не успели. Гелий приобрел персонажей известных романов, юпитерианской истории и древних мифов, всех, кого смог недорого купить на местных каналах. В результате эта представление о детстве Фаэтона, обычно строгое, на этой церемонии получилось странным, шутовским. Фаэтону оно очень понравилось.

Перед глазами Фаэтона до сих пор стоит картина: Гелий, стоящий перед золотыми вратами зала посвящения. Гелии-парциалы — их было несколько — поклонились и разошлись в разные стороны, в центре остался один лишь настоящий Гелий в сверкающем белом скафандре. Этот скафандр был тогда только экстраполяцией, создание проекта в Солнечной структуре произойдет только через пятьсот лет. Никто даже не представлял тогда, какие приборы нужно встроить в такой скафандр, какая будет среда на станции у поверхности Солнца.

Гелий положил руку на плечо Фаэтона, и в этот же момент, взмахнув другой рукой, он остановил официальный отсчет времени. Все парциалы и созданные компьютером персонажи замерли. Гелий наклонился к нему и сказал:

— Сын, как только ты войдешь в эту дверь, вся мощь, все командные структуры софотека Радаманта будут подвластны тебе. Ты обретешь божественные силы, но при тебе останутся все страсти и сомнения, свойственные человеческой душе. Тебя будут разрывать два соблазна. Во-первых, тебе захочется избавиться от человеческих слабостей с помощью хирургии, как это делают Инвариантные, а также, правда гораздо реже, Белые манориалы. Это поможет тебе сбежать от боли, покинув ряды человечества. Во-вторых, тебе захочется потешить свои человеческие слабости. Здесь тебе могут помочь разные любители уродства или Черные манориалы, правда, опять же в меньшей степени. Наше общество с легкостью позволяет людям погрязнуть в грехах, пороках и капризах, а потом беспомощно смотрит, как они себя разрушают. Первый закон Золотой Ойкумены гласит: любая мирная деятельность разрешается. Свободные люди могут беспрепятственно разрушать себя при условии, что они не причиняют вреда другим.

Фаэтон понимал, что его сир имеет в виду, однако он не позволил раздражению овладеть им. Не сегодня. Сегодня был день его совершеннолетия, первый день его самостоятельной жизни, сегодня он мог простить Гелию даже его бесконечные надоедливые страхи.

К тому же Фаэтон знал, что другие члены поместья не могли пройти церемонию, не достигнув восьмидесяти лет, не многие проходили ее с первой попытки, не все со второй. Немало было и таких, кому доверяли права взрослого человека, лишь когда они достигали ста лет. Однако Гелий, несмотря на возражения со стороны других отделений поместья, позволил Фаэтону пройти посвящение на пять лет раньше срока. Фаэтон был счастлив, оттого что смог получить признание и поддержку сира, но сейчас, может быть, Гелий засомневался, не были ли правы его критики.

— Ты хочешь, чтобы я подписал контракт оборотня, отец?

Контракт оборотня предполагал назначение кого-то, кто при необходимости имеет право силой удерживать от необдуманных поступков, неподходящих наномашин, дурных снов или иных самостоятельно внесенных изменений личности. (Официально этот документ назывался «Осознанное признание ментальной некомпетентности и назначение опекуна».)

— Нет, я не это имел в виду, — возразил Гелий, — но раз ты упомянул об этом… Может быть, ты считаешь оправданным такое решение? Возможно, так и следует поступить. Многие люди, ставшие весьма известными в своих сообществах, подписывали такой контракт. Никому не нужно про это знать.

Но, говоря эти слова, Гелий смотрел в пол, будучи не в состоянии встретиться взглядом с Фаэтоном.

— Ты хочешь подписать такой контракт, отец? — с усмешкой спросил Фаэтон.

Гелий расправил плечи, в глазах его появился блеск, он снова смотрел прямо на Фаэтона. Гелию ничего не нужно было говорить, за него говорили его царственная поза, его гордая осанка, его одухотворенное лицо.

Фаэтон улыбнулся чуть шире, развел руками и приподнял одну бровь, словно говоря: «Ну так что?»

— Это парадокс, отец, — заговорил Фаэтон, — я не могу быть одновременно ребенком и взрослым. Если я взрослый человек и если я могу самостоятельно добиваться успеха, значит, я должен иметь и право на ошибку.

— Само слово «ошибка» звучит довольно безобидно, — саркастически усмехнулся Гелий. — Но взрослый, поддавшись порыву или по глупости, может легко уничтожить или разрушить свою собственную свободную волю, свою память, свой разум. И никто не сможет заставить его излечиться. Никто не может вернуть здравый рассудок против его воли. И нам приходится стоять молча, скрестив руки на груди, и смиренно взирать, как хорошие люди собственными руками уничтожают себя. Не совсем правильно называть такую… катастрофу ошибкой.

— Если глупцы хотят так злоупотребить свободой, зачем им мешать? Раз они причиняют вред только себе, какое дело остальным?

— Ага. В тебе говорит гордыня, — возразил Гелий. — Кто из нас, людей, застрахован от глупостей?

Фаэтону не терпелось поскорее продолжить церемонию и пройти врата. Он лишь пожал плечами.

— Софотеки невероятно умны, мы можем полагаться на их совет, чтобы защитить себя.

— Так ли это на самом деле? — Гелию не понравилась эта мысль. — Неужели я никогда не рассказывал тебе историю Гиацинта-Подгелиона Септимуса Серого? Когда-то мы были друзьями. Даже больше, чем друзьями. Мы обменялись личностями.

Неожиданно для себя Фаэтон заинтересовался.

— Да? А я всегда считал вас политическими противниками. Врагами.

— Ты говоришь о Гиацинте Систине. Это другая его версия, очень похожая на него. Сейчас это называется параллельно-приближенный брат, освобожденный непарциал… тогда этой терминологии не было.

— А как же вы называли братьев?

— Клонами в реальном времени.