Ловцы душ - Яцек Пекара Страница 61

– Да вы знаток, – покачал я головой. – Ну ладно, хватит, насмотрелись. Едем дальше.

Мы ездили околицами весь день, и я мог убедиться, что императорские солдаты многочисленны, прекрасно вооружены, дисциплинированы и не жалуются на недостаток провианта. Пообедали мы на постое у одного из генералов, который принял нас даже слишком сердечно, особенно учитывая, что были мы в епископских цветах.

Говоря откровенно, я не думал, что Его Преосвященство – или хоть кого-нибудь в Хезе – будут интересовать мои рапорты, но намеревался исполнить все, что мне приказали, даже если это бессмысленно и никому не нужно. Был уверен, что у епископа в Хайме есть свои шпионы, я же выполняю роль ярко горящей лампы, на свете которой должен сосредотачиваться взгляд императорского двора. Все же действительно важное будет, как и всегда, скрываться в тени.

Я задумался лишь о том, что написать об императорской наложнице. Каких-либо упоминаний о Внутреннем Круге Инквизиториума, конечно же, нельзя было допустить. Но должен ли я сообщить епископу, что помню особу, которая выдает себя за трапезундскую княжну, как проститутку из Хез-хезрона? Все же я решил написать о ней ровно столько, сколько о ней говорили. Она – красива, он – влюблен, результатом могут оказаться серьезные политические пертурбации… Если император доведет дело до брака со своей наложницей, Совет точно сойдет с ума.

А о настроении польского короля, когда ему донесут, что Светлейший Государь отказался от руки его дочки, я не желал даже и думать.

Итак, ночью я приготовил письмо Его Преосвященству, в котором описал как сплетни, так и факты, не выходя, впрочем, за рамки сухого рапорта, поскольку не хотел, чтобы Его Преосвященство посчитал, что я пытаюсь быть фамильярным. Также я крайне подробно изложил беседу с легатом Вероной, зная, что папский легат именно этого и хотел.

* * *

Она расчесывала у зеркала золотые волосы. Я видел лишь стройную линию ее спины – до места, которое было прикрыто обернутым вокруг полотенцем. Я приподнялся на постели и хотел произнести ее имя, но не смог. Беспомощно смотрел, как она откладывает щетку, встает с кресла и выходит из комнаты. Шла на цыпочках – пол, как видно, был холодным.

Я напряг все свои силы, чтобы крикнуть, но не смог произнести ни слова. Она исчезла за дверью. Я сжал кулаки и тогда услышал громкий стук. Понял, что это – уже не сон, и, как всегда, пожалел, что проснулся. Сполз с постели и отворил дверь. Передо мной стоял придворный, одетый в императорские цвета.

– Император вызывает вас, капитан. Сейчас же! Будет ждать перед воротами, – только и прокричал, а в следующий миг я уже слышал стук его сапог по лестнице.

– Хорошо, хорошо, – проворчал я сам себе и начал поспешно одеваться.

Постой Светлейшего Государя располагался в доме самого богатого хаймского купца: по сути, даже не дома, а дворца о двух крыльях, окруженных садом. Мы миновали многочисленную стражу и остановились в широком дверном проеме, изукрашенном химерами, грифонами и драконами.

Посланник прошептал что-то на ухо придворному, который стоял у дверей, а потом поспешно удалился. Придворный кивнул солдатам, те ухватились за ручки дверей и потянули их в стороны.

– Капитан Мордимер Маддердин, глава епископской стражи, – объявил глашатай, вводя меня в зал.

Я заметил, что разговоры смолкают и все поворачиваются к нам.

С полной уверенностью можно было сказать, что мне здесь не рады. Мы, инквизиторы, – люди простые и скромные, не любим отражать блеск окружающего нас мира. Мы желали бы смиренно стоять в тени, внимательно следя за поступками ближних и моля, чтобы Господь направил их на верную стезю. А если потребуется, то и сами с безбрежной любовью помогаем грешникам в борьбе за освобождение их душ. Но теперь я шел к императору, сосредоточив на себе все внимание его сеньоров, придворных и солдат.

Я думал, что владыка даст мне аудиенцию, ни к чему не обязывающую, – в присутствии всего нескольких офицеров либо придворных. Оказалось же, я попал в самый центр бури. И что оставалось делать, как не строить хорошую мину при плохой игре?

Я встал на одно колено и склонил голову.

– Милостивые государи, – сказал, – капитан епископской стражи Мордимер Маддердин покорно извещает Ваше Императорское Величество о своем прибытии.

– Встань, встань, капитан, и подходи ближе, – услышал я сильный, твердый голос – и даже ощутил в нем тень вежливости. А может, мне просто хотелось ее услышать?

Встал, как мне и было приказано, и только теперь смог его рассмотреть. Император был молод и выглядел именно на свой возраст. Согласно последней моде, был коротко острижен, с выбритыми висками. На широком лице торчал большой, гордо устремленный вперед нос – из того, что я знал, родовая черта всех Хокенштауффов. Над полными, девичьими губами он пытался вырастить нечто, что могло сойти за усы.

– Вы ведь были инквизитором, верно? – устремил на меня взгляд небесно-синих глаз император.

– Я им продолжаю быть, ваше величество, хотя Его Преосвященство одарил меня своим доверием и сделал капитаном стражи.

Стоявший подле императора сеньор фыркнул с явственным неудовольствием, а его седые торчащие усы шевельнулись, как у таракана.

– Это бесчестие, ваше величество, присылать к нам этого мясника, – проскрипел он. – Готов поспорить: Герсард был мертвецки пьян, когда подписывал приказ.

Я ничего не сказал – поскольку что было говорить? Однако трудно было не заметить: как Церковь, так и Святой Официум не пользуются при императорском дворе избытком уважения.

– Милостивый император, – сказал кто-то из-за спины властителя, и только теперь я увидел худого человечка в черной рясе. – Осмелюсь решительно опротестовать необдуманные и обидные слова господина барона…

– Хватит! – император лениво поднял руку. – У нас есть и более важные дела. А ты, господин барон, – глянул он на сеньора, – постарайся не обижать представителей нашей святой матери-Церкви.

Ага! Похоже, я знал, кем был тот одетый в черное человечек, который отважился возражать словам барона. Императорский капеллан – Джуллиано Верона, брат достойного легата. Никогда ранее я его не видел, но слышал о нем достаточно, чтобы составить определенное мнение. И мнение это звучало так: «Держись от него подальше, Мордимер. А лучше – держись подальше от всей этой семейки».

Если папы сменялись, то Верона уже лет четыреста исполняли важные функции при папском дворе и участвовали в бесчисленных интригах. Наверняка они не были людьми, которых стоило иметь среди своих врагов.

– Скажи мне, капитан, что именно Его Преосвященство думает о нашем благословенном Церковью походе? – спросил император, хотя наверняка прекрасно знал ответ.

– Присоединяется в молитвах к тем, кто томительно ожидает триумфа истинной веры, – ответил я осторожно. – И благословляет тех, кто жаждет нести в мир крест и меч нашего Господа.