Отряд-4. Битва за небеса - Алексей Евтушенко Страница 61

– Ладно, а потом что было?

– Потом, как я понимаю, накрылись эти самые гравигенераторы, и вместе с ними нас накрыла тьма. Саш, я помню то же, что и ты. То есть, ничего. Мы выпили, и всё кончилось. А теперь снова началось. Как в кино, когда заканчивается один эпизод, затем тёмный экран, и тут же начинается следующий.

– Ты сегодня в ударе, – заметил Велга. – Интересно, где это мы? И почему дождь?

– Спроси чего-нибудь полегче, – Хельмут опёрся рукой о мокрый, плотный мелкозернистый песок (ага, песок…), поднялся на ноги и снова огляделся, повернувшись вокруг оси и приложив козырьком ладонь ко лбу, защищая глаза от потоков, льющейся с неба воды.

– Ну? – спросил Велга.

– Ни хрена не видать, – где-то даже весело сообщил Дитц. – Дождь прямо стеной… Хотя нет, погоди, – он вытянул руку, – вон там, левее и ниже, кажется, что-то тёмнеет. Большое.

– Что-то вроде дома? – с надеждой осведомился Александр?

– Что-то вроде одинокого холма.

Велга встал рядом с Хельмутом и вгляделся.

Действительно, за сплошной пеленой дождя угадывалась какая-то крупная масса.

– Не пойму, что это, – сказал он. – И как далеко тоже не пойму. Чёртов дождь. Крадёт глазомер.

– Ладно. Потом разберемся. – Дитц вытер мокрое лицо мокрой ладонью. – Давай личный состав в чувство приводить. И надо искать сухое место.

– Давай, – согласился Велга.

Но личный состав пришёл в себя и без их помощи.

Сначала очнулась и села, оглядываясь по сторонам и отфыркиваясь, словно кошка, попавшая под душ, фея Нэла, за ней поднялся с песка Свем Одиночка, а там и остальные.

– Вам не кажется, господа-товарищи, что мы за последний год слишком часто теряем сознание, а потом приходим в себя в самых неожиданных местах? – весело осведомился неунывающий Валерка Стихарь. – Я уже прямо со счёта сбился.

– Кажется, – сказал Руди Майер и поёжился. – И ещё мне кажется, что если мы не найдём в ближайшее время какое-то укрытие от этого грёбаного дождя, то воспаление лёгких кое-кому из нас обеспечено.

– Надо же, какие мы стали нежные, – ухмыльнулся Валерка. – И это называется бравый солдат вермахта, которому, как известно, и русская степь – отличная постель. Вечная. Стыдитесь, рядовой Майер, не так уж и холодно.

– Нам стыдится нечего, – ответил Руди. – Пусть враги стыдятся. А насчёт вечной постели мог бы и помолчать. Русских солдат в этой постели тоже немало спит.

– Извини, само с языка слетело.

– А у нас есть враги? – удивился Карсс.

– Найдутся, – заверил его Майер. – Всегда находились и теперь, уверен, долго себя ждать не заставят.

– Ты у нас, Руди, просто воплощение оптимизма! – восхитилась Нэла.

– Ага, – согласился пулемётчик. – Я такой.

– Кстати, друзья мои дорогие, – продолжила фея, – если кому интересно, то вон тот холм, – она протянула руку туда же, куда несколько минут назад указывал Дитц, – живой.

Все посмотрели в указанном направлении.

– По-моему, – сказала Марта без особой уверенности в голосе, – это обычный холм. Если вообще холм. Плохо видно, дождь.

– Нет, – ответила Нэла. – Не обычный. Вообще, хочу вам сказать, что в этом месте чувствуется магия. Старая и довольно сильная.

– Я не понимаю, что такое магия, – заявил Влад Борисов. – В конечном счете, всё объясняется законами мироздания. Другое дело, что не все законы мироздания нам известны.

– Вот-вот, – засмеялась Нэла. – Магия и относится к этим самым неизвестным тебе законам. На самом деле магия есть везде, где присутствует разум. Потому что она – одна из форм постижения действительности и управления этой действительностью. Но здесь… – она покачала головой. – Я не могу определить её природу.

– И что это значит? – осведомился Велга.

– Долго объяснять.

– А ты постарайся коротко, по-солдатски.

– Я не солдат, я фея. Но, если коротко… – она помедлила. – Вот вы с Хельмутом лейтенанты, командиры взводов. Так?

– Да, – подтвердил Велга, а Хельмут молча кивнул.

– Ротой бы смогли наверняка командовать.

– Конечно, – сказал Велга, и Хельмут снова кивнул.

– А батальоном?

Дитц и Александр переглянулись.

– Смогли бы, – заверил саксонец Нэлу за себя и Сашу.

– Полком? Дивизией? Армией ?

Лейтенанты задумались.

– А в мировом масштабе? – спросил Мартин и расхохотался.

К нему присоединились все русские, включая Велгу.

– Чего ржёте? – не поняла Марта.

– Ты просто не могла видеть этого фильма, – сказал Мартин. – И многие здесь тоже.

– Да, – согласился Велга. – Я не Василий Иванович Чапаев, это верно. А Хельмут, не Вильгельм Второй. Даже, если подучиться, в мировом масштабе вряд ли потянем. – Он засмеялся. – Языков не знаем.

– Ну, это ещё как посмотреть, – заносчиво блеснул глазами Дитц. – Но я, кажется, понял, что имеет в виду Нэла.

– Не по Сеньке шапка, – констатировал Малышев. – Понимать понимает, а рулить не может.

– В целом верно, – подтвердила Нэла. – Не мой уровень. И не только это. Говорю же, долго объяснять.

Тем временем дождь не утихал.

– Я всё-таки схожу гляну, что это за холм, – предложил Свем. – И вообще, надо осмотреться.

– И я с тобой, – вызвался Малышев.

– Два охотника сразу – это расточительно, – сказал Велга. – Ты, Миша, останься. Я сам схожу. Застоялся. Ждите нас здесь, мы скоро.

Шум дождя заглушил и без этого практически неслышные шаги первобытного охотника и командира разведвзвода Второй мировой войны, и силуэты обоих тоже вскоре растворились всё в том же дожде.

Потянулись нудные мокрые и холодные минуты.

– И правда не жарко, – сообщила Марта.

– Иди сюда, – позвал Мартин.

Марта шагнула к нему, и они обнялись.

– Хорошо некоторым, – лязгнул зубами Валерка Стихарь и рефлекторно огляделся в поисках хоть какого-то укрытия. – Признаю, Руди, что ты в чём-то прав… О-па! А это что?

Он сделал несколько шагов в сторону, нагнулся и поднял с песка, тускло блеснувшую под дождём тёмную бутылку:

– Вот это да. Наш коньяк. Живём, пехота!

Это и впрямь оказался коньяк. Тот же самый, французский «Мартель», который они пили совсем недавно.

В кармане у Стихаря нашёлся и перочинный нож со штопором (за сапогом у него ещё была верная финка, но её Валерка использовал только в качестве оружия). Пробка не задержалась в горлышке, и бутылка пошла по рукам. После пары глотков всем стало заметно теплее.