Женщина-лиса - Кий Джонсон Страница 6

Я весь промок, когда наконец вошел внутрь. На одном из мостов над прудом не хватает досок, в целях безопасности мне пришлось обойти вокруг, и я наступил в лужу, скрытую за камышами.

— Мой господин! — Хито положил перед плотником ширмы, чтобы он починил их и чтобы было чем закрывать дом, и засуетился вокруг меня. — Господи, вы промокли до нитки! Снимите скорее эту одежду!

— Я в порядке. — Я снял деревянные башмаки и сел на веранду. — Хито, ты напоминаешь мне мою старую няню, когда я был в таком же возрасте, как Тамадаро. Она говорила со мной таким же тоном, как ты сейчас.

— А ваши сендан-сиреневые шелка! Они тоже мокрые! И на них везде зеленые пятна!

Я пожал плечами:

— Прачки их отстирают.

— Пятна от травы? — спросил он с сомнением. Не желая выслушивать очередную лекцию, я жестами заставил его вернуться к работе. Но я все же переоделся, повинуясь смутным воспоминаниям о старой женщине из моего детства.

Дом полон света и шума. Все три комнаты моего крыла освещены масляными лампами. Человек скребет пол веранды тростниковой щеткой. Угольки тлеют в железной печке. Пахнет сандалом. Ветер раздувает тлеющие угли; тонкий дымок поднимается вверх, к деревянным стропилам, и просачивается через треугольные отверстия в карнизе. Порванные ширмы и сломанные решетчатые панели, которые я увидел, как только приехал, теперь заменены новыми, взятыми из соседних зданий. Так я думаю. Ведь невозможно за час сделать новую хорошую ширму, не говоря уже о том, чтобы обнести стеной всю комнату.

Единственная разница между этой комнатой и комнатами там, в столице, не в прибавившихся сундуках с одеждой, не в столике для письма, а каком-то странном запахе. Он кажется очень знакомым, но я никак не могу вспомнить его: немного кисловатый, едкий и дикий.

Я один, хотя дюжина слуг тут же прибежит, стоит мне крикнуть. За исключением этого странного неуловимого запаха, мои комнаты приведены в порядок и выглядят не хуже, чем в столице. Полтора месяца назад мне было жаль покидать город. Почему же теперь этот идеальный порядок раздражает меня?

— Мой господин! — Служанка стоит на пороге.

— Да?

— Могу я?.. — В одной руке она держит длинную палку с кусками хлопчатобумажной ткани на конце. Длинный рукав, за которым она прятала свое лицо, соблюдая правила приличия, пыльный и увешанной паутиной. — Я не смогла дотянуться до паутины, чтобы убрать ее, поэтому я сделала это. — Она потрясла палкой.

Над моей головой висела огромная паутина, с одной стороны серебристая от проникающего через отверстия в крыше вечернего света, с другой — золотая от света ламп в комнате. Паук, который сплел такую паутину, должен быть просто огромным.

— Пусть останется.

— Господин? — от удивления она забыла прикрыть лицо: молодое, простоватое. — Но паук…

— Он здесь живет намного дольше, чем я. Какое право я имею его выгонять?

— А как же детеныши! — спрашивает она.

Я почувствовал внезапную боль, подумав о своем сыне, ползающем по этой паутине.

— Я их не видел. Только паучиха. И я.

Я уверен, что служанка хочет мне возразить, но, к счастью, это невозможно. Чтобы переменить тему, я говорю:

— Что за странный запах здесь?

— Мне так жаль, мой господин. Мы думаем, что в ваше отсутствие здесь были какие-то дикие животные.

Мне сразу стал понятен запах.

— И они мочились в этой комнате?

— Мне очень жаль, но это так. Сейчас здесь все чисто. Запах уже не такой сильный, как был. К завтрашнему дню мы постараемся его вывести совсем. Может, вы поспите сегодня в другой пристройке?

Я рассмеялся.