Ленинградец - Александр Берг Страница 59

30 сентября 1939 года, Карелия

В час ночи наступило время официального начала войны с Финляндией, но Сталин медлил. Начать войну не такое легкое дело. Он еще надеялся, что финны образумятся и все же согласятся сесть за стол переговоров, но никакой реакции с их стороны так и не случилось. Наконец в 5 утра Сталин дал отмашку на начало боевых действий.

Завелись моторы многочисленных самолетов, и сотни бомбардировщиков под прикрытием истребителей поднялись в воздух. Их целями были военно-морские базы, флот, места дислокаций войск, склады боеприпасов и вооружения, а также известные места расквартирования войск. Одновременно с этим, в 6 часов утра, открыла огонь тяжелая артиллерия, которая была подтянута к границе.

Советские войска перешли в наступление на Карельском перешейке, задачей-минимум для них было захватить город Выборг, нынешний финский Виипури, и отодвинуть от него границу минимум на десяток километров. А там как получится; в идеале, конечно, было бы неплохо полностью вернуть Финляндию в состав теперь уже СССР.

После артобстрела, в 7 часов утра, советские войска перешли границу Финляндии на Карельском перешейке и с боями стали продвигаться вперед. В ходе первого дня войны удалось продвинуться вперед на расстояние от 5 до 10 километров, и это не оказалось легкой прогулкой, как хвастливо заявляли многие командиры и высшие военачальники. Финны отчаянно и умело защищались, с мастерством используя свое знание местности и особенности рельефа. Обилие лесов и водных преград значительно затрудняло использование бронетехники, делая многие участки фронта просто непроходимыми для нее.

Отрезвление пришло мгновенно, как только с мест боев полетели доклады в штабы. Для того, чтобы не нести большие потери, требовалось проводить артподготовку и авианалеты перед тем, как переходить в наступление, а это требовало повышенного расхода боеприпасов. На то, чтобы выйти к линии Маннергейма, преодолев около 30–40 километров, пришлось потратить около двух недель. Лучшая подготовка, как простых солдат, так и офицеров финской армии, давала свои плоды, и наступление советских войск шло с большим скрипом и потерями, которые были в 3–4 раза больше финских. Не везде можно было использовать бронетехнику, и это сильно сказывалось на боевых действиях.

Густые и труднопроходимые карельские леса диктовали свою тактику ведения боевых действий. Особенно хорошо в этих боях показали себя автоматы «Суоми», которые в ограниченном количестве присутствовали в финских войсках. Бой на короткой дистанции в лесу, в условиях ограниченной видимости, сразу показал их преимущество перед длинноствольными и медлительными винтовками, которыми в основном были вооружены бойцы Красной армии. Начавшие поступать в армию ППС шли на вооружение танковых частей, так как только Павлов озаботился постановкой этого автомата на вооружение, кроме него также и Берия приказал вооружить им состав войск НКВД.

Обычная пехота осталась с устаревшими «мосинками», и, только убедившись на собственной шкуре в эффективности автоматов, Ворошилов издал приказ о перевооружении армии на ППС. Вот только мгновенно перевооружить армию было невозможно. ППС выпускался в небольшом количестве, и если Павлову Ворошилов мог приказать подождать с его перевооружением танкистов на ППС, то Берии отдать такой приказ он не мог.

Поэтому пока Тульский оружейный завод нарастит производство автоматов, пройдет минимум несколько месяцев, так как следовало пересмотреть планы поставок материалов для них. Радовало только то, что автомат уже был создан и начал производиться, а теперь, убедившись в его полезности, перевооружение армии пойдет быстрей, и к началу войны с Гитлером уже большая часть советских войск будет им вооружена.

Выйдя к линии Маннергейма, советские войска встали, вернее те из них, кто к ней вышел. Остальные продолжали медленно, с трудом и большими потерями к ней выходить. Вот и настало время штурмовых самоходок. Полк майора Копылова двигался во втором эшелоне советских войск и пока не принимал участия в боевых действиях. Во время движения финские диверсанты, которые постоянно обстреливали наши части, видя, ЧТО двигается по дороге, просто не рисковали начинать обстрелы колонны полка. Именно поэтому полк прибыл к месту прорыва укрепрайона без единого выстрела.

Утром 14 октября полк выдвинулся вперед и на участке одного километра медленно двинулся в направлении финских дотов. Позади полка скапливалась пехота, которая ждала момента, пока самоходки расчистят им дорогу, подавив или уничтожив огневые точки врага. В 7 часов утра, после обильного завтрака, самоходки, порыкивая двигателями, медленно двинулись в сторону финских укреплений.

Немедленно начавшийся огонь противотанковых и обычных полевых орудий не принес финнам успеха. Их снаряды бессильно рикошетировали от толстых и наклонных плит лобовой брони прущих прямо на них самоходок. То и дело в самоходки попадали снаряды, но безуспешно. Конечно, ощущение экипажей боевых машин было не из приятных, но учебный обстрел сделал свое дело, и самоходчики спокойно шли в бой, уверенные в несокрушимости брони своих боевых машин.

Выйдя на дистанцию прямого выстрела, самоходки встали. Небольшое время их длинные орудийные стволы покачались, прицеливаясь, словно принюхиваясь, а затем раздались оглушительные выстрелы, и тяжелые фугасные снаряды полетели в цель. Амбразуры финских дотов и пулеметных бронеколпаков скрылись в огненном вихре разрывов. Каждая самоходка сделала по 5–6 выстрелов с места и медленно двинулась вперед, а позади них в атаку поднялась наша пехота.

Не все огневые точки финнов оказались подавлены: то тут, то там оживали пулеметы; только работали они недолго, так как самоходки, снова встав, открывали по ним огонь. Наша пехота мгновенно залегала, как только по ней начинали вести огонь, но и так же быстро вставала снова, как только самоходки подавляли оживающие огневые точки.

На преодоление линии укреплений ушло чуть больше часа. Тяжелые фугасные снаряды самоходок, разрываясь даже рядом с амбразурами, наносили повреждения орудиям и пулеметам, которые там стояли, тем самым выводя их из строя. Но зачастую, учитывая то, что стрельба велась прямой наводкой и с малой дистанции, снаряды влетали в сами бойницы и взрывались внутри дота, тем самым полностью выводя из строя орудия и убивая гарнизон дота.

Силы прикрытия под сильным ружейно-пулеметным огнем и ввиду подхода самоходок отошли от линии дотов и наши бойцы заняли их позиции. Тотчас в дело вступили саперы, которые шли в порядках наступавшей пехоты, только чуть позади и не высовываясь вперед. Они шустро закладывали подрывные заряды к бронированным дверям и отскакивали в сторону. Далее следовал взрыв и после него в дот врывались штурмовые группы, которые и проводили его окончательную зачистку.

А самоходки, разделившись на два отряда, двинулись вдоль линии укреплений, уничтожая на своем пути огневые точки противника, после чего пехота с саперами, действуя по уже отработанной схеме, зачищали финские укрепления от гарнизона. А две пехотные дивизии при поддержке ЛТ и Т-28М двинулись вперед, громя все встреченные финские части.

Жуков был удовлетворен результатами боевых действий. Ворошилов, который тоже присутствовал в штабе фронта, был недоволен довольно медленным продвижением вперед, но Жуков не желал нести лишние потери. Участков, где можно было воспользоваться своим преимуществом в бронетехнике, было не так много, а в основном бои шли в лесах, где финны имели преимущество в обучении.