Гвардия в огне не горит! - Юрий Корчевский Страница 56

Явно кто-то из войск по охране тыла, формировались они из пограничников с западных застав. Брезент откинулся, заглянул в кузов усатый старшина:

– Выходите все и приготовьте документы для проверки.

Какие документы у солдата? Красноармейская книжка и справка из госпиталя. Прочитал старшина, повертел в руках. По приказу везти на полуторке нельзя, а пешком после госпиталя идти – это можно? Усовестился старшина:

– Ладно, хлопцы, езжайте. Только где вы свои части найдёте?

– Язык до Киева доведёт, – пряча документы в карман гимнастёрки, ответил один из бойцов.

– Так не в курсе вы, как я вижу. Нет больше Брянского фронта, расформирован.

Бойцы переглянулись. Новость обескураживающая. Куда теперь податься? Где их полки и дивизии? Всё же решили добираться до Петуховки. Не может такого быть, чтобы фронт оголили. Переподчинили дивизии, так сами дивизии на своих позициях остаться должны. Через пару часов добрались по разбитому шоссе до Киселёвой Буды, уже на территории Белоруссии. Только миновали, как справа, из леса, автоматные очереди. Причём били сразу из нескольких автоматов. Одна очередь по колёсам и мотору пришлась, вторая по кузову. Бойцов спасло то, что лежали на мешках с ватниками. Тот, кто стрелял, рассчитывал поразить бойцов на сиденьях, если они были в кузове. Грузовик вильнул, съехал с дороги, благо кювета нет, иначе перевернулся бы. Просто шла грунтовка: с одной стороны луг, с другой – лес.

– Из машины, быстрее! – скомандовал Илья.

Да и без команды бойцы уже спрыгивали с заднего борта, тут же залегли. У одного из бойцов автомат, у другого карабин, однако патронов к ним кот наплакал. Ещё одна очередь взбила пыль на дороге. Илья успел заметить вспышки, дал в ответ очередь. Стрельба прекратилась. Грузовик – укрытие от пуль плохое, от него на луг ползти – ещё хуже.

– За мной, врассыпную, к лесу! – скомандовал Илья.

Лес укроет от чужих глаз. Вместе бежать нельзя, опытный стрелок одной очередью срежет. Вскочили, побежали, между бойцами пять-семь метров по фронту. Вбежали в лес.

– Хлопцы, занимайте оборону, я гляну, что и как. Только не подстрелите, когда возвращаться буду.

Плохо, что гранат нет. Илья, держа на изготовку оружие, двинулся по опушке. Где-то далеко едва слышно треснул сучок. А вот и место, откуда стреляли, судя по гильзам. Илья нагнулся, поднял гильзу, понюхал. Свежая, ещё порохом остро пахнет. Посмотрел год выпуска – июнь сорок третьего, поставлена в войска перед операцией «Цитадель». И гильза латунная, хотя в вермахт с сорок третьего патроны поступали с гильзой железной, лакированной. А с латунной ещё шли в СС. Стрелков, судя по кучкам гильз, было двое, и трава примята в двух местах. Илья немного прошёл влево-вправо. Нет, здесь было трое. Следы ещё одного человека есть, веточка сломана. Неосторожно себя вели, явно не охотники, не егеря, не привыкли вести себя осторожно, не оставляя следов. Сделал несколько шагов по следу. Оп! Капелька крови на пожухлой траве. Илья наклонился, пальцем мазнул. Ещё свежая кровь, жидкая, сгусток не образовался. Задел он кого-то, когда в ответ стрелял. Скорее всего, немецкая группа к своим выбирается. Наши войска наступали клиньями, немцы не всегда успевали отступать, получалась чересполосица. Но этих мало, всего трое, надо преследовать и уничтожить. Даже три вооружённых противника могут наделать бед, скажем, обстрелять и сжечь бензовоз с драгоценным бензином, поскольку дефицит. Или напасть на солдат или офицеров. Командиры батальонов, полков, а то и дивизий разъезжали между своими подразделениями на джипах. С охраной, но она не всегда спасала, пример тому – генерал Ватутин, да и не он один, кто рангом поменьше.

Илья подошёл к бойцам, ещё из-за ёлки покашлял, чтобы не пальнули сдуру.

– Бойцы, трое немцев по нам стреляли, один ранен. Надо уничтожить.

Бойцы, что вместе с ним из госпиталя выписались, – пехотинцы и, судя по лицам, особого желания преследовать в лесу гитлеровцев не имели. Одно дело вести бой в окопе или траншее, другое – в лесу, где враг за каждой ёлкой может притаиться и дать очередь в спину.

– Так! Я иду первым, ты справа от меня десять шагов, ты слева. Без нужды не стрелять, не разговаривать, не курить, идти тихо.

– Слушай, старшина. Я ещё до своего полка не добрался, а ты меня под пули подставляешь. Вот покосят нас немцы всех, предположим. Так домой отпишут – пропали без вести, дезертиры. Из госпиталя ушли, в полку не появились.

Доля правды в словах солдата была. Но оставлять безнаказанными немцев нельзя.

– Хорошо, я буду воевать, коли у вас кишка тонка. Но хотя бы идите по сторонам, боевым охранением. Вперёд!

Илья шёл по следу немцев. Трава примята, кое-где опавшие листья сдвинуты ногами в сторону, а местами даже на влажной земле следы сапог видны. Сапоги немецкие, с подковками, шляпки гвоздиков квадратные. У сапог красноармейцев железных подковок нет, а каблуки прибиты гвоздями с круглыми шляпками. А ещё капельки крови встречались – самый убедительный след. И что интересно, рядом, параллельно два следа идут. Похоже, один из гитлеровцев поддерживает раненого. Только Илье непонятно, зачем фрицы по грузовику стреляли? Хотели захватить и на нём ехать? Тогда зачем по колёсам и мотору стреляли, ведь радиатор пробит был, пар из него валил. На такой машине не уедешь, в ремонт нужно. Или злость одолела, решили одиночный грузовик уничтожить? Да, в общем-то, всё равно для Ильи.

Следы крови всё чаще, и капли погуще. Раненого ведут, не перевязывая, и он кровит изрядно. Должен вскоре ослабеть, и его бросят. В отличие от русских, способных на товарищеские чувства, самопожертвование, немцы думают в первую очередь о себе. Да все европейцы так воспитаны. При коммунистическом режиме чувство взаимовыручки, помощи развито было. Впрочем, у русских это в крови. Поговорка «сам погибай, а товарища выручай» не в сороковые годы родилась, а ещё в пору дружинников, воевавших мечами. Или вспомнить клич: «Не пощадим живота своего за други своя!» Ещё со времён Александра Невского известен.

Углубились в лес метров на двести. Раненый уже ноги плохо поднимал, судя по следам, левую ногу волочил, опираясь рукой на помогавшего камрада. А ещё через сотню метров Илья увидел ноги в сапогах под ёлкой. Сразу на землю бросился. По его примеру и бойцы на флангах так же сделали. Ноги не шевелятся. Илья в сторону отполз, потом встал, к ёлке подкрался. Немец-то мёртвый, и убили его свои: в области сердца на курточке обильно кровь, а ещё левая штанина в крови. Видимо, ослабел, стал тормозить отход, свои же добили. Нехорошо так со своими боевыми товарищами поступать! Рядом с убитым – автомат, даже оружие не забрали – лишний груз. Зато уходить быстрее стали, факт! Расстояние между шагами больше, похоже на бег. И Илья на бег перешёл. Ещё сотня метров – и выстрел. Пуля рядом прошла, отколов от дерева щепу. Илья залёг сразу, дал очередь, перекатился за толстое дерево. С секундным запозданием по месту, где он раньше был, ударила очередь. Бойцы на флангах тоже залегли, на Илью поглядывают.

– Лежать на месте, башку под пули не подставлять, сами постреливайте. А я в обход.