Апокалипсис? - Максим Максимов Страница 55

– Приди в себя! Они сзади! Что ж ты делаешь?! – Миша тянул отца за одежду. – Пожалуйста, папа! – плакал ребенок.

Валентин замолчал. Посмотрел на заплаканное, покрасневшее и немного опухшее лицо сына. Потом повернулся назад и увидел вдалеке коридора ползущих на них ос.

– Бежим! – кричал сын. – Вон же ворота на поверхность!

Валентин встал с колен и, хромая, двинулся к выходу. Свисток на поясе Мишки горел зеленой лампочкой. Подходя к воротам, Валентин снова услышал гул. На этот раз гул был вызван не его сознанием, а взмахами крыльев. Миллионы пар крыльев работали одновременно, создавая низкое гудение, исходящее из-за ворот укрытия. Валентин посмотрел себе за спину через плечо и увидел, что осы повернули и поползли обратно. Подойдя к воротам, гул стал еще громче. Ничего не было слышно, кроме этого адского шума, издаваемого полетом роя. Мишка подергал отца за руку и жестом показал на ворота, а потом пожал плечами, давая понять, что не знает, как их открыть. В свете одинокой лампы на металлическом потолке Валентин увидел блокировочный рычаг и вентиль на стене. Он вспомнил, как Петр открывал ворота, когда они ходили за саранчой. Валентин дернул рычаг вниз, потом подошел к вентилю и начал крутить его. Ворота постепенно открывались, и гул стал таким громким, что уже физически давил на голову. Они вышли на поверхность. Стояли в образованном ультразвуком свистка куполе. Насекомые облетали их, держась на расстоянии двадцати метров. Неба не было видно. Мрак. Они находились в центре потока огромной саранчи, мигрирующей и пожирающей все на своем пути. Некоторые особи попадали в зону действия свистка, но тут же шарахались в стороны, пытаясь убежать от невыносимого для их ушей звука, неслышимого для человека. Мишка взял отца за руку, и они пошли в сторону холма с пещерой, про который рассказывал Петр. Шли медленно. Валентин плелся, как неживой. Миша тянул его за руку, постоянно оглядываясь на отца. Валентин видел, как ребенок что-то говорит, но в шуме миллионов пар крыльев саранчи не было ничего слышно. Валентин видел только движение губ сына. Он потерял счет времени. Ему казалось, что кто-то замедлил все вокруг. Они шли, обходя голые стволы деревьев, объеденные роем. Саранча продолжала залетать в зону действия свистка и тут же отскакивать в сторону. Все вокруг было черно-зеленое. Живой купол из тел мерзких созданий. Валентин смотрел по сторонам, пытаясь сфокусировать свой взгляд на конкретной особи, но это было невозможно. Все кишело и мельтешило. Огромная масса. Двигающаяся стена. Живой поток. Он не понимал, куда они идут и сколько времени прошло. Сознание снова стало затуманенным. Мишка смотрел на компас и вел отца строго на запад к холму, к пещере, где они должны будут провести, возможно, несколько дней.

Через какое-то время земля впереди, в зоне видимости, начала подниматься. Мишка повернулся к отцу и что-то крикнул, показывая пальцем на подножие холма. Они повернули налево и двинулись дальше. Обойдя холм, увидели вход в ту самую пещеру. Саранча разлеталась в стороны от входа, но некоторые особи залетали в пещеру, надеясь спастись от невыносимого для них звука свистка. Мишка и Валентин зашли внутрь, в темный каменистый коридор высотой в несколько метров. Коридор уходил в глубь холма. Уходил во тьму. Мишка снял с себя рюкзак Петра, сел на корточки и начал копаться в нем. Вытащил фонарик и осветил неровные каменные стены пещеры. Шли по сырому каменному полу, погружаясь все глубже во мрак холма. Гул потихоньку стихал, эхом доносился из-за спины.

– Здесь потише, – сказал Мишка и скинул рюкзак, – дальше не пойдем.

Валентин сел на пол, поджал ноги и положил подбородок на колени. Мишка поставил фонарик так, что тот освещал потолок и все вокруг в радиусе нескольких метров, и сел напротив Валентина. Мальчик взял свисток в руки. На маленьком экране горело число двадцать семь.

– Не зарядили, – сказал Миша.

Валентин лег на бок и закрыл глаза. Лежал на холодном полу пещеры, свернувшись, как в чреве матери. Ему казалось, что он падает в пропасть. В черную бездну, не имеющую дна. Тело его становилось легким и прозрачным. Не было чувства страха за себя, только ощущение полета. Падая вниз, он вспоминал свою прошлую жизнь. Все самые значимые для него моменты. Веселые и грустные. Рождение Аленки и смерть жены. Знакомство с Петром в детстве и первую и единственную его драку с соседом в юности. Маленького Мишку, который постоянно просил читать ему книги. Первый день в отделе в качестве руководителя. В этом пограничном между реальностью и сном состоянии он не чувствовал боли. Как будто он вышел за рамки вселенной. За систему. Такая легкость. Такое спокойствие. Все, что было, есть и будет – это суета. Бессмысленная, привычная, необходимая, чтоб не сойти с ума, суета. Суета, заложенная с рождения. Программа, которая запускается в голове, как только мы начинаем осознавать все вокруг. Стремление улучшить мир и себя. Столько лет борьбы, и все ради чего? Чтобы, придя к итогу своего существования, спросить у себя: а что я сделал? Что я успел? Как я повлиял на вселенную своим приходом в этот мир? Был ли во мне смысл? Но в итоге все это была просто суета.

Валентин продолжал проваливаться в пустоту. В глазах мелькали уже не связанные между собой образы. Одно пережитое им событие сменяло другое и смешивалось с третьим. Какие-то голоса, звучащие в его сознании, лица, имена и силуэты людей. Падая, он начал вращаться. Крутился, опускаясь все ниже и ниже. Постепенно он начинал ощущать свое тело тяжелым и ватным. Он попытался расправить руки, но они его не слушались, как будто кто-то связал его веревками.

– Папа! Паук! – Голос Мишки вырвал Валентина из состояния этой полуобморочной отрешенности.

Открыв глаза, он не сразу понял, что опутан паутиной. Все вокруг кружилось. Гигантский паук крутил его, опрыскивая липкими нитями. Его черная лохматая голова и лапы мелькали перед глазами Валентина. Насекомое методично опутывало его своими сетями. Внезапно паук остановился. Валентин застыл, уткнувшись лицом в мокрый холодный пол пещеры. Посмотрел в сторону и увидел огромную волосатую лапу паука. Насекомое находилось прямо над ним. Паук немного отбежал в глубь пещеры, волоча Валентина по каменному полу. Остановился через несколько секунд. Валентин видел скачущий луч света от фонарика, слышал крики сына за спиной и топот его ног. Раздались звуки ударов и шипение насекомого. Что-то липкое стекло Валентину на затылок и потекло по его щеке. Паук рухнул на Валентина, придавив его, от чего тот застонал.

– Получи, – кричал ребенок, – не на тех напал!

Насекомое сползло с Валентина. Мишка перевернул отца на спину. Начал срезать мачете паутину и отрывать застывшие куски нитей, склеившиеся в кокон. Освободив одну руку, Валентин начал помогать Мишке снимать с себя прочную липкую сеть. Мальчик тяжело дышал и торопился, периодически освещая фонариком пещеру.

– Скорее, пап, он еще тут! – сказал мальчик.

– Сколько я был в отключке? Сколько времени? – спросил Валентин, отлепляя от себя паутину.

– Не знаю, но долго, – ответил мальчик.

– Заряда сколько у свистка?

– Есть еще, но надо уходить, паук где-то рядом.