Орден. Дальняя дорога - Дмитрий Шидловский Страница 50

Шла третья неделя осады. Штурмы, предпринятые в первую неделю, не дали никакого результата. Крепость была неприступна. После первых неудач военные советники предложили королю перейти к длительной осаде и взять город измором. «Месячная или двухмесячная осада деморализует гарнизон, — утверждали они. — К тому же русские, составляющие значительную его часть, могут понять, что защита проигравшего Альберта не даст им ничего. Необходимо закинуть в город подметные письма. Возможно, они просто откроют ворота, как открыли нам путь псковичи. Такая политика позволит нам распустить часть войска и приступить к решению внутренних проблем. Помимо прочего, осаждать крепость в конце февраля, когда солдаты мерзнут в палатках и гибнут в безуспешных приступах, дело неблагодарное. Войско падает духом с каждым днем, а враги греются в теплых избах и смеются над нами с высоких стен. Подождите хотя бы апреля, сир. Мы сможем подступить со свежим войском и атаковать утомленный длительной осадой гарнизон. Что может вам сделать Альберт, обложенный как медведь в берлоге?»

Король отклонял все подобные предложения, однако после двух недель сплошных неудач пагубность подобной практики стала ясна и ему. Штурмы прекратились, а военачальниками был подготовлен план решительной атаки. Неделю строились осадные машины, подтягивались резервы.

Штурм был назначен на 13 марта 1379 года от Рождества Христова. Именно этот день несколько лет назад назвал астролог как решающий в судьбе тогда еще Великого Инквизитора. «В этот день — сказал звездочет, — ты получишь то, чего заслуживаешь». Иоахим понял, что это будет день его триумфа. Именно в этот день король Иоахим I решил покончить со своим врагом.

О подготовке штурма знали и в городе. Знали и готовились к нему. Знал Гроссмейстер, понимающий, что в Ингерманландии ему больше не править, и желающий лишь подороже продать свою жизнь и с честью пасть в бою. В битве, лишившей его владений, он бросался в самую гущу, но не нашел смерти. После, при осаде, он лично участвовал в боях на самых опасных участках стен, но даже не был ранен. «Что ж, — усмехался он, — верно, судьба уготовила мне пасть в день главного штурма».

Знали о готовящемся штурме и рыцари, в большинстве своем все еще верившие в победу. Знали новгородский посадник и его дружина, хотя формально и признававшие главенство немцев, воспринимавшие их уже не более как союзников. Они теперь сражались за свой город и свою страну.

Знал о предстоящем решающем сражении и Артем. Из его десятки в живых осталось шестеро. Двое были ранены. Они обороняли стену у того места, где Волхов покидал городище, — один из самых опасных участков, где происходили самые кровавые схватки. Здесь руководил обороной барон Рункель. Он сам неоднократно участвовал в схватках, иногда сражаясь бок о бок с Артемом. Артем лишний раз мог убедиться, сколь искусный боец его наставник.

Ратник Матвей Тимофеевич со своими сыновьями был отправлен на защиту стен на другой стороне Волхова. Там были собраны меньшие силы, но бои были не менее яростными. После поединка Артема с Иваном посадник и митрополит объявили, что этот бой был волей Бога и показал, что Всевышний не желает смерти ни одного из противников. «Потому, — объявил митрополит, — ежели ратник и семья его не захотят принять в свой дом беглую дочь и зятя, это их личное дело. Но если известно станет, что они еще злодейство удумали, убийство или какой другой вред ландскнехту Артему и супруге его, будут преданы анафеме и изгнаны из города».

После поединка с Иваном авторитет Артема многократно вырос. Впрочем, его отвага в схватках на стенах и ежедневные тренировки с Рункелем, несмотря на усталость от ежедневных боев, еще больше добавили ему уважения среди солдат.

Артем был удивлен, насколько сам подход Рункеля к обучению отличался от подхода Питера. Технике боя барон, конечно, обучал, но самый большой упор он делал на психологию и дыхание. Выполнение чрезвычайно медленных комплексов упражнений с мечом выступало разящим контрастом после ярости дневных стычек.

Однажды Артем постарался сделать барону комплимент, напомнив его бой на мосту здесь, в Новгороде, прошлым летом.

— Ради Бога, не напоминай мне моих поражений, — оборвал его барон, оставив Артема в недоумении.

И вот настал день решающего штурма. Уже с рассвета Гроссмейстер поднялся на центральную башню городской стены и наблюдал за приготовлениями в стане противника. Казалось, он приготовился к некоему празднику в присутствии венценосных особ, начинающемуся рыцарским турниром и завершающемуся балом. Дело было даже не в том, что на нем был начищенный до блеска доспех, а в той торжественности, с какой держался этот рыцарь, в идеальной осанке, в холодном блеске глаз. По бокам от него стояли не менее торжественные барон фон Рункель и посадник Святослав.

В лагере противника наблюдалось оживление. Гроссмейстер видел, как, стоя у шатра, бывший инквизитор, а ныне король отдавал распоряжения и рассылал гонцов. Наконец колонны осаждающих двинулись к городу вслед за осадными башнями. По стене защитников пробежали шорох и лязг. Это защитники первого ряда укреплений придвинулись к бойницам. Гроссмейстер знал, что в этот момент на второй стене защитники второй линии также приготовились к бою. «Да и в кремле вас ждет несколько неприятных сюрпризов, — подумал Гроссмейстер. — Жаль, я этого не увижу. Я останусь здесь, на этой стене», — и он крепче сжал рукоять меча.

Внезапно туча стрел вырвалась из прилегающего к лагерю осаждающих леса и накрыла их колонны. За ней последовали вторая и третья. Ряды осаждавших смешались. Было видно, как командиры пытаются перестроить солдат, чтобы противостоять новому, неожиданному нападению, и падают, сраженные стрелами. Лучники, ведущие стрельбу, явно были мастерами своего дела. После пятого залпа из леса вырвалась кавалерийская лава. По доспехам было видно, что это русские дружинники, однако среди них выделялся отряд степняков, который атаковал холм, где стоял шатер новоиспеченного короля Ингерманландии.

— Что это? Кто это? — только и сумел вымолвить Гроссмейстер, вцепившийся в камень стены и смотрящий на происходящее на поле перед ним как на нечто сверхъестественное.

— Это псковская дружина и часть войск князя Андрея атакуют войско нашего друга Иоахима, — спокойно ответил барон. — А вторая часть войск князя Андрея, с ним во главе, атакует сейчас осаждающих на том берегу Волхова.

— А еще это означает, что кончилась власть немцев на этой земле, — ехидно улыбаясь, вымолвил Посадник.