Королевская кровь. Чужие боги - Ирина Котова Страница 50

– Это как-то связано с тем, что ему предстоит умереть? – Четери остановился рядом, и Алине пришлось поднять на него мигом повлажневшие глаза. – Я слышал слова Ворона о том, что мой ученик выбрал смерть, но Макс молчит, а я уважаю молчание обреченного. Но и пойти другим путем вполне могу, поэтому ждал возможности поговорить с тобой. Поэтому и согласился проводить сейчас, хотя это должен делать муж. Скажи мне, какого рода эта смерть? Можно ли ее обратить?

Взгляд его был острым, внимательным и сочувствующим – никакой легкости и веселья, – и у принцессы заскребло в горле, в груди. Все же буйство гормонов брало свое.

– Он развоплотится при переходе через портал, – сказала она сдавленно. – Его аура развеется в эманациях Жреца. Силы не хватит остаться цельным. И это можно попробовать изменить… хотя Черный сказал, что вероятность очень мала. Но профессор… Макс не дает мне помочь ему. Потому что упрямый!

– Где-то я подобное уже наблюдал, – проворчал дракон. – Совсем недавно. Там нервы измотали, здесь мотают… никакого почтения к моему возрасту! Вот что, маленькая Рудлог, скажи мне, как ему можно помочь. Пусть он не принимает помощь от тебя, но от моей не сможет отказаться.

– Ой-ей, – Алина в ужасе посмотрела на него и закрыла лицо ладонями. Ей было невыносимо стыдно от того, какой оборот принял разговор, и при этом душил смех. – Ой-ей! – Горели, кажется, даже уши и затылок. – Четери, ты не сможешь помочь! Тут поможет… ой боги… только жена. А ты, к сожалению, совсем не жена!

– Я бы сказал, что это к счастью, – хохотнул Мастер. Принцесса отворачивалась, так и пряча лицо в ладонях, и он мягко проговорил, будто поняв, что она не в силах что-то рассказать еще: – Иди искупайся, маленькая Рудлог. Можешь не торопиться и не бойся ничего, здесь вокруг чисто, а я отойду за вот этот папоротник, чтобы не стеснять тебя. – Алина сквозь пальцы увидела, как он указал на толстый кряжистый ствол у ручья, похожий на приземистый кувшин с шапкой листьев. – Как будешь готова, позови, я тоже хочу почистить перья.

Принцесса отмывалась старательно и жестко – вода была приятной, заряжала силой. Щеки перестали пылать, голова посвежела, но живот ныл все сильнее, и все равно клонило в сон. Алина спешила: Четери не было видно, и пусть он находился в пяти шагах от нее, в ночном лесу было страшновато. Да и есть хотелось очень – как и вернуться на полянку к лорду Максу.

Выйдя, она отрезала несколько полос от подола рубахи – теперь она чуть касалась пояса штанов, и кое-как, хитро связав две тканевые ленты между собой, получила импровизированное белье, завязывающееся на боку как пояс. Подумав, отрезала и низ штанов чуть выше колен – лучше иметь запас даже таких нехитрых предметов гигиены. И только потом застирала оставшиеся полосы и всю обрезанную одежду: ее она выжала и как обычно надела на себя мокрой, а лоскуты прижала поясом. Раньше можно было высушить у костра… но не при Четери же!

Тротта она давно перестала стесняться. Трудно сохранять интимность, когда столько времени проводишь бок о бок.

Четери, выйдя из-за папоротника, окинул взглядом ее одежду, но ничего не сказал. Плескался он недолго, фыркая, а Алинка стояла в полудреме, прислонившись к тому же папоротнику, за которым ранее прятался дракон, и смотрела сквозь листья на фиолетовое небо и одну из ноздреватых лун, которая неслась теперь прямо над их головами.

Когда они вернулись, Тротт поднял на нее взгляд, осмотрел цепко, неспокойно, задержался на обрезанной рубахе и штанах – и тут же опустил голову к костру. Из огненной ямы невыносимо вкусно пахло мясом, а от стоящих рядком обугленных веточек – жареными грибами.

Но Алина уже так хотела спать, а живот болел так невыносимо, что она выпила пару найденных яиц, надкусила гриб и сползла на траву прямо по боку убиенного арахноида, свернувшись между его лап на траве у костра. Там она, поджав ноги к животу, грея его ладонями, и заснула под треск углей, шуршание и писк крысозубов, и приглушенные реплики мужчин, которые тоже были слишком голодны, чтобы много разговаривать.

Максимилиан Тротт

– Спит, – вполголоса сказал Мастер и, кинув обглоданный птичий остов ожидающим крысозубам (несколько зверьков топтались вокруг, как голуби в ожидании хлебных крошек), заметил: – Приучены к человеку.

Тротт кивнул. Он одновременно с драконом уловил, когда дыхание принцессы стало ровным. Хмурясь, посмотрел на торчащие из-за пояса полосы ткани, на мокрую обрезанную одежду – значит, Алина будет постоянно ранить ноги, да и длинная рубаха все же защищала лучше. Руками принцесса обхватила живот: Макс уже знал, что это означает. И что спать она будет беспокойно, ворочаясь, пока не прижмется спиной к чему-нибудь теплому.

Раньше Алина прижималась к нему.

Он поднялся, снимая с себя рубаху и сам кривясь от того, какая она грязная. Ничего, во сне принцессе все равно, но так хоть теплее будет. А ночью и ее одежда подсохнет, и он свою постирать сможет.

Словно отзываясь на его мысли, спутница зашевелилась, болезненно вздохнула – и повернулась лицом к туше паука, еще больше скорчившись. Короткая сорочка обнажила тонкую спину, выступающие позвонки, и Макс, сделав несколько шагов, присел на корточки и укутал Алину своей рубахой.

Нужно было позаботиться о решении проблем с регулами заранее, еще на сопке, но упустил, что уж там. И к ручью нужно было сопроводить принцессу самому – там бы сразу понял, что не так, и не позволил бы кромсать одежду. Отдал бы свою.

Не пошел, потому что нужно было охладиться, вернуть ясность мысли, увеличить дистанцию до разумной. Очень уж острыми оказались ощущения.

К его облегчению, все изнуряющие недозволенные чувства ушли на задний план с появлением Четери, с последовавшим длительным забегом навстречу собственной смерти во имя единственно важной цели – довести Алину до портала живой и невредимой, – с пустотой, которая разливалась в голове, когда он думал о своем уходе, с уколами страха и холодом Жреца в сердце. Но стоило образоваться даже коротенькой передышке – и все. Если бы не дракон, то никакого ужина бы у них с принцессой сейчас не было. Макс бы насыщался другим. И если бы пошел с ней к ручью – тоже.

Поэтому и остался у костра, прислушиваясь к удаляющимся шагам и отстраняясь от желания пойти следом.

«Нужно было идти с ней. Неужели бы не справился? – спросил он себя, отводя волосы с щеки принцессы, на которой красовалась так и не залеченная ссадина. И сам себе ответил: – Справился бы».

Послушный холодок заколол пальцы, убирая рану. И сразу же, стоило только закончить, от спутницы пахнуло теплом, которое восстановило его силы с избытком, прогнало усталость. Алина зашевелилась, пробормотав что-то сурово-неразборчивое, и с головой укрылась крылом, сбросив его рубаху. Он усмехнулся и укрыл ее снова. И на секунду представилось вдруг, что она так же спит в его кровати в лесном доме.

Тротт поморщился, отсекая слабость, и отвернулся.

– Ты хорошо ее обучил, – похвалил Четери, когда Макс сел обратно и потянулся к птице. Ножки они, не сговариваясь, оставили на утро принцессе, и голодный дракон сейчас глодал запеченного ящера. – Пусть до мало-мальски сносной техники ей еще учиться и учиться, но главное – она не боится оружия, своей боли и чужой крови.