И тьма взойдёт - К. С. Пакат Страница 50

«Ты даже говоришь как рыцари ордена», – сказал ей Уилл ещё там, в Чертоге, и от этих слов внутри разлилось тепло. А сейчас нервы были как натянутые струны. Вайолет быстро распустила волосы, всё ещё убранные в традиционную причёску Хранителей, только сейчас поняв, что даже это могло выдать её. Что ещё она могла забыть?

Когда дверь гостиницы открылась, вошедших товарищей буквально окатило волной новых звуков и запахов: крики, лающий смех, вонь густой подливы, подгнившей соломы и несвежего пива. Вайолет вошла в шумный, тускло освещённый зал.

– Сюда, господа, – пригласил хозяин гостиницы.

Раньше никто никогда не обращался к выросшей на улицах переодетой девчонке, используя слова «господин» или «госпожа».

Вайолет и Уилл заказали два куска баранины с подливой и получили небольшую добавку от хозяйки. Девушка поняла, что дело было не только в её рефлексах, а в самой манере держаться, и потому окружающие теперь тоже относились к ней иначе.

Она выбрала стол в стороне, откуда их с Уиллом было труднее разглядеть, а они сами, наоборот, могли наблюдать за входом.

– Меня никогда не называли «господин», – шёпотом признался Уилл, наклонившись к спутнице над заляпанным деревянным столом. Они сидели друг напротив друга в тускло освещённом углу таверны. – Только «негодный мальчишка».

– Меня тоже. Но чаще – «бездельник».

– Или «бродяга».

– Или «щенок».

– Или просто «эй, ты».

«А то и как похуже…»

– Лондон как-то… изменился. Я помню его совсем не таким, – проговорила Вайолет, так и не сумев озвучить угнетавшую её мысль: «Это ведь я сама стала другой, а город – всё тот же».

Они прожили в Чертоге три месяца. Всего три месяца? И за это время девушка стала чужой в родном Лондоне?

На грубый деревянный стол перед ними со стуком поставили две тарелки с бараниной: серо-коричневым варевом, покрытым коркой застывшего жира. Вайолет поняла, что её подташнивает, однако заставила себя откусить кусочек. Мясо показалось безвкусным, где-то липким, где-то пережаренным, где-то сырым. С усилием она проглотила, но не ощутила то удивительное насыщение и восполнение сил, какое наступало даже после небольшой порции пищи в Чертоге. Вспомнились хруст свежего стручка гороха, сладость свежего апельсина, только что сорванного с дерева… От этого же мяса оставалась лишь тяжесть в животе.

Вайолет вдруг ощутила острую тоску по покою Чертога, по мелодичным песнопениям и по звону колокола, отмечавшему каждый новый день. По свежим простыням и чистому воздуху, наполненному ароматами. По нежной щемящей красоте древнего места, угасавшей, как последние отблески заката – подобных мест в мире уже не осталось.

Взрыв хриплого смеха слева заставил Вайолет невольно дёрнуться – несколько мужчин стучали жестяными кружками по столу. Ещё двое толкались рядом: грязные, небритые, проливающие пиво на почерневшую солому. Взгляд метнулся к фигуре у двери – там кто-то звал трактирщика. Вайолет занервничала и с тревогой посмотрела на Уилла.

– Нас не узнали, – проговорил он.

– Дело не в этом. Просто… – девушка не сумела подобрать слов.

– Они вообще ничего не знают, – сказал Уилл, и Вайолет медленно кивнула, потрясённая смыслом, таившимся за этими словами. – Ни о старом мире, ни о тенях – ни о чём. И даже не подозревают о надвигающейся беде.

Кожу покалывало. Только теперь привыкшая к обществу Хранителей девушка поняла, что её так беспокоило на самом деле. Вся эта суета вокруг, вся нормальная, привычная жизнь людей… Они не подозревали об опасности, а значит, были уязвимы.

– Никто не предупредил их, – проронила Вайолет. – Никто не сообщил, что грядёт битва. – Они просто жили своей обычной жизнью. Но хуже того. – А если бы даже кто-то и сказал…

– Они бы не поверили, – закончил Уилл.

Вайолет кивнула. Все эти люди даже не знали, что где-то там разразилась битва. Они не подозревали о правде так же, как и сама девушка до недавнего времени. И так странно было думать, что во всей гостинице лишь они с Уиллом понимали, что на самом деле происходит.

Сейчас Вайолет впервые почувствовала, насколько же одиноки были Хранители в своей миссии – стражи последнего предела, последние, кто помнил о прошлом и осознавал грядущую опасность…

Хранители всегда держались в стороне от остального мира, хранили в Чертоге древние традиции и жили согласно им, как в прежние времена. А меж тем всё за стенами год за годом менялось, тогда как рыцари всё больше отдалялись от человечества.

И если Вайолет останется с Хранителями – значит, однажды наступит срок, когда она тоже просто не сможет вернуться во внешний мир? Уже сейчас чувствовалось, что бремя истины отделяло девушку от окружающих, словно одной ногой она стояла в древности.

– Что ты скажешь родным? – спросил Уилл.

Вайолет отвела взгляд от грызшихся между собой посетителей. Её семья не была столь наивной и несведущей, как завсегдатаи этой таверны. Родные прекрасно знали, что ждёт впереди, и уже определились, на чьей они стороне – Тёмного Короля.

– Раньше я часто сбегала по ночам, – проронила Вайолет. – Возвращалась к завтраку. Просто садилась за стол и просила тост. Отец делал вид, что не знал о моих отлучках.

– Часть тебя хочет вернуться к ним, – тихо добавил Уилл.

– А ты на моём месте… разве чувствовал бы себя иначе?

Приятель опустил взгляд и посмотрел на свою ладонь, пересечённую шрамом.

– Мы с мамой… часто переезжали. Я не успевал ни с кем толком познакомиться и подружиться. Мы держались особняком, – Уилл посмотрел на девушку и усмехнулся. – Мне никогда не доводилось жить так, как в Чертоге. Никогда не находилось места, где я чувствовал бы себя в безопасности. И рядом с нами никогда не было тех, на кого бы мы могли положиться, кто мог бы защитить нас.

Вайолет слушала его, не в силах отвести взгляд.

– И всё же, пусть у нас было немного, – продолжал Уилл. – Мы с мамой… мы были друг у друга, понимаешь? Мы были семьёй.

Семьёй… Том всё ещё занимал огромное место в сердце Вайолет, несмотря на все сомнения и страхи. Брат, с которого она во всём брала пример, которому стремилась подражать, прежде чем узнала о Львах.

Конечно же, она понимала, о чём говорил Уилл, потому что знала, каково это – быть преданным человеку и думать, что он всегда будет рядом и поддержит, защитит. Это создавало особое чувство безопасности.

– Ты бы хотел, чтобы всё стало по-старому? – Вайолет снова окинула взглядом посетителей трактира и попыталась представить себя на их месте. – Хотел бы снова ни о чём не знать?

– Я так не могу, – Уилл прижал большой палец к ладони. – Я считал свою жизнь нормальной, но теперь понимаю – нормальной она никогда не была, – он поднял на девушку потемневший взгляд. – Мама постоянно испытывала страх, постоянно балансировала на грани, постоянно оглядывалась… И всеми силами старалась защитить меня от правды – о том, кто я такой и что на самом деле происходит.