Мусульманская Русь. Восток - Марик Лернер Страница 5

Всем стало жуть как интересно. Кто ищет ляпы чисто из вредности, обнаруживая эфес сабли не той формы, а кто — глубокий смысл. Мне не жалко. Я даже могу исправить при переиздании неточность, а двойного смысла не вкладывал. Обычная семья, все поколения служившая государству, как они понимали. А это значит — кровью. Ни одна война без Кантемировых, которые суть Темировы, не обошлась, и не с каждой мужчины возвращались домой. Сам не заметил, как почти тысячу страниц написал. Два здоровенных кирпича за год.

Даже американцы заинтересовались книгу перевести. В долларах заплатят. Вроде это не то третий, не то четвертый случай в истории США. Русские писатели с их проблемами и молитвами Аллаху страшно далеки от тамошних читателей. А я — вот он, пробился! Есть чем гордиться.

Есть, конечно, и кто ругает. А как же. Я таких читаю, в отличие от похвальных отзывов. Ну да, кровищи под обложкой море. Ничего не поделаешь, почти ничего не выдумал, а шибко реалистично смотрелось — так личные впечатления вставлял. Война и сотни лет назад ничем особенным от современной не отличалась. Пот, вонь отхожих ям, кровь, мозоли и дурость командования вкупе с героизмом солдат.

Еще сценой взятия Пилау попрекали. Я виноват, что в городе всех особ женского пола от двенадцати и до пятидесяти лет солдаты оприходовали? Еще и по несколько раз иных — на всех не хватало, осадная армия большая. Времена такие были. Культурные французы с англичанами почти в те же годы города на три дня на разграбление отдавали. Ничего не поделаешь: кого на шпагу брали, а не сам сдался, — тому ничего хорошего не светило. Зверства были совершенно нормальным явлением. А уж после убийства русских парламентеров ничего хорошего от победителей ждать не стоило. Вот Кенигсберг не курочили. Сдалась немчура честно и имущество, а заодно и душевное равновесие, сохранила в целостности и сохранности.

А одна экзальтированная девица опять же недовольна осталась историей с князем и полячкой. «Ой, такое невозможно», «Ой, у него один предок ногаец, а другой татарин. Не то воспитание». И сто тысяч ссылок на документы. Дура. Я всю историю натурально с семейства Киреев списал, особо не утруждаясь.

Кое-что исправил, кое-какие даты передвинул, но в целом очень близко к реальной истории. Василя сразу поняла и со смехом пообещала, если что, спрятать от брата. Ему крайне не понравилось описание подкаблучности предка. Одно дело между нами разговоры — и совсем другое растиражированное на всю Русь. Даже если не в такой степени — я писатель, я так вижу. Прекрасно известно о талантах ханши в управлении хозяйством и как она жен сыновьям отбирала. Традиция дожила до наших времен. Нет там соответствия имен, и даже усадьба в другом месте находилась. Какие претензии? Не историческое исследование, а художественное произведение.

А продолжения писать не буду. Слишком болезненная тема последний Каган. Не хочется лезть. Официально, как в учебниках прописано, рассказывать — себя не уважать. А замалчивать разные интересные подробности не хочется. Не случись Австрийская война — могли бы дальше поживать, постепенно скатываясь в сторону недогосударств Востока, и неминуемо плохо кончили бы. А ведь служили, и честно служили. Не называть имен? Так в результате вранье выходит. Про далекое прошлое легче.

Ходить бывает склизко

По камушкам иным.

Итак, о том, что близко,

Мы лучше умолчим. [2]

Или все-таки попробовать, но не прямо? Взгляд не вполне типичного человека. И прототип интересный имеется.

1911 год

— Вот здесь!

Машинист хлопнул по плечу и показал рукой.

— Напрямую минут двадцать, и патрули отсутствуют.

Ян поправил вещмешок и прыгнул. Скорость у паровоза на подъеме была маленькая, и, пробежав несколько шагов по инерции, он остановился. Помахал рукой на прощанье и двинулся в сторону домов.

Удачно получилось. Без денег и билетов, на перекладных нормально добрался. Уголек в топку немного покидал — да это не проблема, приходилось и раньше. Чего же не помочь приятным людям. Им хорошо, и ему неплохо. Свой брат железнодорожник всегда поможет. Со временем, правда, вышло не так уж замечательно. Надеялся проскочить вперед — не вышло. Воинские эшелоны ходили пока по графику, а прочие перевозки всерьез трещали и задерживались. Без особого образования можно было догадаться, что впереди железку ждут серьезные трудности. Да и наслушался в дороге. Поездов не хватает, те, что есть, бесконечно чинятся — которые под откосом не валяются на Западе. Вагоны в отвратительном состоянии. Перевозки не только пассажиров, по и грузовые затруднены. Недаром и с продуктами напряженка. Где пусто, а где густо. На железке проще. Приспособились поездные бригады приторговывать, но дело незаконное насквозь, легко по шапке получить.

В городах еда по карточкам, а в деревнях обычной мануфактуры нет. Первые пару лет с начала войны в деревнях совсем неплохо жили, даже доходы выросли. Продукты и армии нужны, и в городе. Вот только запас прочности оказался не слишком большим. Как по мобилизации мужиков подмели, рабочих рук стало не хватать, да и цены не только на хлеб с картошкой и мясом подскочили — еще и на промтовары, и намного больше. Заводы-то с фабриками на военное производство все больше перешли. А фронт проглатывал все, начиная от ткани на форму и кончая лошадьми. Начались нехватки и ухудшение завоза. Как ни старайся, а если производство уменьшилось — либо цена больше, либо вовсе нет. Хреновая жизнь настала, и как бы хуже не было. Дожди вот зарядили не в срок.

Он запахнул шинель, мимоходом пожалев, что ватника с собой не взял, но ничего не поделаешь. Здесь глубокий тыл — не поймут, если пойдет по улицам в таком виде. И так не сказать чтобы сильно парадный вид. И полы, прожженные у костра, если присмотреться, и цвет не очень. Лучше не нашлось. Шинель была офицерская и по виду не отличалась от обычной. Качество сукна получше, да давно уже не имела ни приличного вида, ни нормальной подкладки. Весь форс для понимающих вышел, но старшина в солдатском обмундировании смотрится в глазах окружающих вахлаком. Невместно. Единственным отличием на фронте офицера от солдата кроме защитного цвета погон был ремень из настоящей кожи. Командиры быстро усвоили желание не выделяться: снайперы любили бить по головам в фуражках. Да и интендантство не слишком расщедрилось. Бравый вид для парадов, а поползаешь под обстрелом — и от солдата с виду ничем отличаться не будешь.

Проверил пистолет в кармане. Без оружия Ян чувствовал себя голым и с совершенно не положенным ему «вальтером» не расставался. Семизарядный магазин, рукоятка удобнее «парабеллума». В руке хорошо лежит, точность приличная. Не то что русское угребище — «федоров». Еще был хороший нож. Вполне достаточно для серьезного человека. Не гранаты же таскать по мирным местам. Натянул поглубже шапку-ушанку — изображать из себя бравого хазака с головным убором набекрень желания на холоде не имелось — и потопал в сторону домов. Начало осени, а дожди холодные. С урожаем будут серьезные проблемы.