Скважина №9 - Дмитрий Резаев Страница 47

Даже у Смита зашевелились волосы, хотя за последнее время он повидал и испытал многое. Армо же просто затрясло. Ее колотило, как в припадке эпилепсии. Глаза грозили выскочить из орбит и помчаться прочь. Прочь из этого кошмарного места.

Сначала закрылся один засов, следом лязгнул другой. А потом они начали закрываться и открываться в каком-то дьявольском ритме. По два, по три, десятками, то снова по одному. Помещение ожило, наполнившись лязгом. Из дальних концов помещения звуки долетали приглушенные, рядом со Смитом и Армо они звенели чисто и звонко. Ритм был издевательски веселый, заставляющий приплясывать. Где-то там, наверху находилось гигантское пианино, и кто-то на нем играл. У Смита мгновенно начала раскалываться голова. Армо села на пол и обхватила голову руками, зажав уши. Но звук легко проникал сквозь преграду из плоти и рвал в клочья барабанные перепонки.

Смит с ужасом наблюдал, как засовы входят и выходят из пазов. Он настолько оторопел, что даже не попробовал остановить хотя бы один из запоров. Что же здесь творится?

Армо подняла голову и посмотрела на него снизу вверх:

– Автоматика, да?! – закричала она. – Автоматика?!

– Встань!

Он схватил ее за руку и рывком поднял на ноги. Теперь уже были задействованы абсолютно все засовы. Причем постепенно их функции разделились. Около двух десятков выполняли роль ритм-секции. Они просто ухали через равные промежутки времени, отсчитывая такт. А на их фоне бесновался более сложный ритм. Смит заметил, что Армо постепенно прислушивается к этому их ритму. Ее губы беззвучно шевелились. Взгляд стал пустым, обращенным в себя. Смит понял, что она напевает песенку. Он наклонился к ней и прислушался.

– Это полночь, полночь наступила…

– Армо! Армо!

Он стал трясти ее за плечо.

– Энни, Энни, ты бы нас впустила. Это полночь…

– Армо!

Он тряхнул ее так, что у нее клацнули зубы. На губах появилась кровь. Армо прикусила язык. От боли девушка пришла в себя. Она посмотрела на Смита.

– Останови. Останови это. Прошу тебя.

Внезапно все засовы лязгнули одновременно, одним большим завершающим аккордом. Теперь все секции были опять открыты. Армо закричала прямо в потолок, обращаясь к невидимому музыканту:

– Чего ты хочешь?! Чего ты хочешь?!

Безмолвие снова охватывало помещение, отвоевывая у грохота сантиметр за сантиметром. Но он продолжал звучать в ушах Смита и Армо. Казалось, он переселился со склада в их головы.

Это полночь, полночь наступила.

Энни, Энни, ты бы нам открыла…

Пальцы Растина подрагивали над клавиатурой. С длинной пряди давно не стриженных волос стекал пот. Капли медленно падали на клавиши, будто пытаясь продолжить игру. Капитан вытер пот со лба и довольно улыбнулся.

– Не слышу аплодисментов, – весело возмутился он. – Но я вижу, вы потрясены. Вы склоняете голову перед гением маэстро. Что ж, спасибо за то, что вы отдали дань моему скромному таланту.

Он встряхнулся, посмотрел на бутылку «Утренней звезды» и подмигнул ей. Затем стал укрупнять изображение Смита и Армо до тех пор, пока на экране не остались только их испуганные глаза.

– Замечательно, – сказал он сам себе, – просто замечательно.

Несмотря на то что Капитан постепенно сходил с ума в этих безмолвных застенках, он редко разговаривал сам с собой. Растин считал это последним барьером, за которым наступит полное и окончательное безумие. Состояние, откуда нет возврата. Этого он допустить не мог. Ему еще нужно было добраться до Торча. Добраться до этого ублюдка. Сначала он выяснит, как ему удалось сбежать, а потом будет поить его «Утренней звездой». Если он откажется пить сам (а Растин молил Бога, чтобы так оно и случилось), он свяжет его, вставит в рот стеклянную трубку и будет медленно вливать в нее молочно-белую, похожую на сыворотку жидкость. Главное не переборщить. Если влить одномоментно целую бутылку, Торч может и умереть. А ему не нужен мертвый Торч. Он нужен ему живым. Особенно на следующее утро. Он будет наблюдать за тем, как лопаются у него в глазах кровеносные сосуды, как его корчит от боли, слушать, как он умоляет его о помощи. Растин прикрыл глаза, чтобы лучше представить себе эту картину.

– Пойдем, – сказал Смит, но Армо никак не отреагировала. Она снова впала в состояние ступора. У Смита мелькнула мысль бросить ее здесь. В отместку за то, что она привела его сюда. Глупая девчонка. Но его тут же захлестнула волна жалости. Он поднял ее на руки и бережно посадил в электрокар. Армо шумно вздохнула. Глаза начали потихоньку оживать. Смит сел на место водителя и завел мотор. Кар неспешно покатил к центральному проходу, Смит повернул, ожидая, что из-за поворота на него бросится тот самый безумный пианист, который чуть не убил их своей музыкой.

За поворотом никого не было. Может быть, действительно просто какой-то сбой в системе. Автоматика просто сошла с ума от долгого бездействия. Но безумная автоматика не может исполнять мелодии.

Это полночь, полночь наступила.

Энни, Энни, ты бы нам открыла…

Кто-то здесь был. И этот кто-то издевался над ними. Его нужно найти. Обязательно найти и вытрясти из него душу.

– Ты вытащишь нас отсюда, – Армо наконец пришла в себя. Она прижалась к Смиту так тесно, будто хотела слиться с ним в одно целое, спрятаться в нем.

В тот миг, когда они остановились перед дверями лифта, раздалось ровное гудение, и лифт пополз вверх. Затем гудение перешло в визг. Казалось, что лифт улетает вверх со скоростью звука. Нулевой, первый, второй, третий, стоп. Индикационные лампочки ярко вспыхнули и погасли. Лифт был отключен. Он не хочет выпускать их.

Армо посмотрела на Смита с таким отчаянием, как будто только от него зависело, помилуют ее или посадят на электрический стул.

Он вылез из электрокара и подошел к дверям лифта.

– Адам, – тихо позвала его Армо. Он обернулся и увидел, что она смотрит в сторону секций, – Адам, что это?

Он проследил за ее взглядом. Дверь одной из секций медленно открывалась. Из самой секции струился прозрачный голубой свет, как от ультрафиолетовой лампы. Смиту смертельно захотелось посмотреть, а, действительно, что это там. Он осторожно двинулся к секции.

– Не бросай меня! – истерично взвизгнула Армо.

– Посиди пока в каре. Я схожу, посмотрю.

– Нет!

Она выскочила из кара и бросилась за Смитом. Ей казалось, что если она отпустит его, он исчезнет, растворится в этом голубоватом, призрачном свете. И она останется одна. Именно этого и ждет кто-то хитрый и безжалостный. Он ждет. Ждет, когда ты останешься одна, чтобы придти и… Дальше ее воображение заходить отказывалось. Но Армо знала – дальше произойдет нечто такое, что превратит ее в пупырчатую тварь, покрытую желтой слизью, и ее сознание будет биться внутри этого смердящего тела, а та Армо, которую она привыкла видеть в зеркале, та Армо, которой она уготовила прекрасную, спокойную судьбу, уже никогда не сможет вернуться. Никогда. Потом это коварное и жестокое нечто, хохоча, забросит ее на пустую, безжизненную планету, находящуюся за миллионы световых лет от солнца, где она будет задыхаться в безвоздушном пространстве, и ее будет разрывать изнутри, пока она не разлетится на тысячи сгустков желтой слизи.