Резидент галактики - Леонид Моргун Страница 46

Лишь слабый лучик гравитонов лихорадочно метнулся в сторону и застыл в оболочке старого резинового мяча, сиротливо лежавшего в канаве.

Его дряхлое поблекшее тело, измочаленное миллионами пинков, обильно политое дождями и и умытое росами, было не самым лучшие обиталищем для усталой, измученной души. Но быть мячом было все же чуть поспокойнее, чем трепетной, готовой ежесекундно взорваться молнией. Мяч вздрогнул. Повел впалыми боками и вдруг с тоской и ужасом осознал, что это – его последнее обличье. И что никогда он уже не сможет переродиться и воплотиться во что-то иное, либо подать о себе весточку кому бы то ни было. И что для человека, который стал вещью, самый закономерный финал – навек застыть в старом, никчемном, изношенном и негодном предмете. Каким он, в общем-то, когда-то и был…

* * *

Фьйорг-4 патрулировал над базой Серджент-Рьвер вместе с Фьйоргами-6, 7, 10, 12. Остальные члены Фьйорады разбрелись по окрестностям, частью замаскировавшись, частью перейдя в состояние оптической непроницаемости. Фьйорада получила приказ Сообщества и готовилась в точности выполнить его. Координирующий Совет Ассоциации и не подозревал, что в те минуты творилось на обезумевшей от ужаса планете, которую могло спасти только чудо.

«Странные существа, – размышлял Фьйорг-4. –Почему они не начинают?»

В случае необходимости он мог бы начать и сам. Фьйорада давно разобралась в примитивных электронных системах управления ракетами и при желании могла бы отдать приказ на пульт. Но фьйорги были по-своему, по-машинному честны. Они старательно «не вмешивались» в человеческие дела. И не позволяли «вмешиваться» другим. Люди должны были поставить свою цивилизацию на край гибели. И ничье вмешательство здесь не требовалось.

Неожиданно Фьйорг-4 услышал призыв к сбору. Кто-то посторонний и достаточно сильный собирался вмешиваться в тщательно спланированную ими игру. Это не могла быть тяжелая, разрисованная грязно-бурыми разводьями, летающая машина, но на всякий случай Фьйорг снес ей правое крыло, и она натужно загудев и задымившись, понеслась к горизонту. Из раскрытых люков посыпались белые комки, которые стали разворачиваться в просторные белые купола. С ними Фьйорг-4 связываться уже не стал, ибо призыв собраться стал уж чересчур тревожным, и даже паническим. Вместе со всеми остальными своими сородичами Фьйорг-4 стремительно подтянулся в стратосферу, где четко и слаженно все они соединились в единый организм, конгломерат колоссальной мощи и дьявольской хитрости – Фьйораду.

Фьйорг-4 послушно занял свое место в Центре Согласия. Вокруг него сцепились плоскостями другие фьйорги, соединив свои разрозненные мыслительные способности в один интеллект, а тела свои в одно тело, удивительно похожее на огромного черного паука со многочисленными, причудливо изогнутыми конечностями. Издали заметив приближающегося врага, защитницу своих бывших врагов и Хозяев, Фьйорада изготовилась к решительной схватке.

* * *

– Что они там болтают? – усталым голосом спросил Лучо. Лицо его приобрело землистый оттенок. От бессонной ночи и большой потери крови он едва держался на ногах.

– Передают послание папы римского, – негромко ответила Бланка, отведя оцепенелый взгляд от экрана. – Он выступает в соборе Святого Павла. А его многие не слушают. Куда-то бегут… Смешные люди. Разве можно бежать от судьбы?

– Думаете, этот день был предначертан свыше? – осведомился репортер, протягивая ей микрофон.

– Не сомневаюсь. Мы – лишь покорное орудие в руках господа нашего. Судите сами, если бы господь не захотел покарать нечестивых людей, зачем бы он давал в их руки такое мощное оружие?

– Оружие создано руками людей, – заметил репортер. – И не совсем здравомыслящих. Вы знаете, Я верю, истинно верю, истинно верю, что если сейчас вы прекратите все это, если выйдете отсюда с пустыми руками и честно скажете, что все это была только шутка, просто розыгрыш, что вы хотели показать миру бездну, в которую он готов был скатиться – люди поймут и простят вас…

– Мы проливали кровь не для развлечения! – отрезал Лучо. – И нам не нужно ничьего прощения. Мы их прощаем, а уж их дело простить нас или… Что такое? – он напряженно вгляделся в экран наружного обзора. – Правее камеру! Что там?

– Привезли наших ребят! – передал Бернандино.

– Стоять! – заорал Лучо. – Передай им, чтобы все стояли на местах, у автобуса. Черт, плохо видно! Высвети их прожектором. Там все наши?

– Все, – ответил Бернандино. – Я вижу Каспара, Линдера, вон Клампер в своей дурацкой кепочке… кроме них только шофер и два типа в штатском.

– Передай им, пускай наши медленно идут вперед с поднятыми руками, а остальные садятся в автобус и уматывают.

Агенты пошли медленно, не особенно надеясь на грим и ожидая мгновения, когда можно будет выхватить из под халатов пистолеты и… Неожиданно Бланка бросила взгляд пронзительно завизжала:

– Летят! Смотрите!.. Летят!..

С неба, как снег, на головы террористов посыпались парашютисты, на лету паля из автоматов, опускаясь на крыши ангаров, они мгновенно освобождались от строп и осыпали террористов морем огня.

Неуловимым движением репортер извлек из рукоятки телекамеры небольшой блестящий баллончик и швырнул его в собравшихся у экрана террористов, а сам бросился в угол, зажимая рот и нос полой пиджака, чтобы не вдохнуть ни частицы желтоватого газа, сочащегося из рифленых стенок баллончика. Коротко громыхнувшая очередь из «узи» избавила его от дальнейшего беспокойства о своей здоровье…

… Как ни странно, позже выяснилось, что этот человек не числился в штате Си-Эн-Эн. Не работал он также и ни в одной из многочисленных радио– и телекомпаний, не сотрудничал с информационными агентствами. По документам он проходил как обычный, средней руки коммивояжер, представитель оптово-розничной фирмы, из тех, что едва появившись на горизонте делового мира, быстро и незаметно исчезают. И репортаж его, за который любая телекомпания отвалила бы миллионы, так никогда и никуда не был передан. Хотите верьте, хотите нет, но этот репортер жил в одном дворе с резидентом. Они учились в одной школе. И терпеть друг друга не могли. И частенько один из будущих резидентов лупил другого портфелем и заливисто свистел ему вслед, приговаривая: «Ты у меня еще дождешься, лопух очкастый!..» А тот улепетывал, глотая слезы и строя в мечтах сладостные планы мести. О, как он мечтал стать грозным и великим, всемогущим властителем предметов и машин, суровым и справедливым…

Нервно-паралитический газ действовал быстро, почти мгновенно. Спустя несколько секунд все террористы, собравшиеся на главном пульте управления ракетами, лежали вповалку, хрипели, задыхались, содрогаясь в мучительных конвульсиях. Но главарь их, Луиджи Кавальери (он же Кавалер, он же Лучо, он же Маскино) нашел в себе силы доползти до панели управления и из последних сил вдавить в нее толстую красную кнопку.

Земля содрогнулась. Окутанные облаками белоснежного пара, грозные серебристые чудовища сначала медленно, потом все быстрее и быстрее устремились вверх по направляющим шахт.