Резидент галактики - Леонид Моргун Страница 45

Уникальные самоусовершенствующиеся разрушительные машины были созданы амауретами не во вред кому-либо. В их «золотом веке» не было войн и вражды. И фьйорги они сконструировали только для расчистки безжизненных территорий, погашения лишних солнц и изъятия ненужных планет, недостаточно гармонирующих с их представлениями о Прекрасном. Основной закон существования фьйоргов в те дни гласил: «исчезать (на их языке это означало то же, что «уничтожать») все, на что указывают Хозяева«. Достаточно было только одной из этих загогулин изменить свою форму, превратиться в вытянутую дугу, а затем и в кольцо, как в кольце этом открывалась дверь в антипространство. Мощные, отрицательно заряженные лучи устремлялись на тот или иной объект материального мира и стирали его с лица земли. Правда по логике вещей точно такая же особь в тот же миг воссоздавалась в антимире, но для этого мира она была безвозвратно утеряна. Так что, как видите, даже с ненужными вещами Хозяева-амауреты обращались максимально гуманно. Это их и погубило.

Фьйорги старательно уничтожали (исчезали) все, на что указывали их хозяева. Это у них здорово получалось. Так, одну планету, сплошь покрытую скалами и горными пиками, они вычистили так, что она стала напоминать гладкую бейсбольную площадку, усеянную лунками-кратерами. Ими мы теперь любуемся в телескопы. Другую – вообще убрали с орбиты, так что астрономы могут лишь гадать о возлюбленном их Фаэтоне. Наконец, когда уже в общем-то и нечему было исчезать, Хозяева могли бы направить фьйоргов друг на друга, но в них взыграл врожденный гуманизм. И у разрушителей сработал «здравый смысл». Они стали разрушать то, что «было создано». Сами посудите, какой же смысл в уничтожении камня, который где-то там сам по себе валяется. Его ломай, не ломай, он камнем и останется, только помельче. Но если камень этот сцеплен с другими камнями образуя стену или дом, то это уже объект «достойный внимания», то бишь разрушения. И стали исчезать с глаз долой дома. дворцы, города, корабли… Потом планеты и солнца… Короче, амауретам пришлось бежать в мир иной, ибо этот, лишившись уймы материи, переброшенной в антипространство, начал понемногу менять заряд и ка-ак… Давно это было… Почти пятнадцать миллиардов лет тому назад.

После взрыва фьйорги так и не были приспособлены. Они так и хирели себе помаленьку на отдаленной занюханной планетке, пока к ним не явились другие вещи их бывших Хозяев и, не предложили фьйоргам сотрудничество. Разрушители поняли, что в новом мире они оказались кому-то нужны, и воспряли духом. Для начала они так лихо разрушили одну молодую звезду, что мы сейчас только гадать можем, откуда взялась Крабовидная туманность. Но эта самодеятельность жутко не понравилась другим членам Ассоциации, й фьйорги притихли, унылые и обиженные. Следует сказать, что все эти миллиарды лет фьйорги не просто сидели на месте и уничтожали что попало. У них, допустим, развилась целая философская школа, доказывающая полезность, целесообразность и необходимость Разрушения, как такового. И прежде всего того, что создается само по себе. В частности, жизни.

В мире, который в идеале представляли себе фьйорги, не было места людям. И не только людям. Вообще ничему биологическому и органическому. Это казалось им просто излишним. И значит ненужным. Следовательно, подлежащим исчезновению. Но и жизнь, сама но себе не была их главным врагом. Категории дружбы и вражды были для фьйоргов слишком абстрактными, все на свете они рассматривали лишь с точки зрения целесообразности по отношению к Главной Задаче. Этой великой и грандиозной целью было подготовить и осуществить новый Большой Взрыв, который окончательно и бесповоротно разрушит нашу Вселенную. И для осуществления этой цели маленькие живучие, предприимчивые создания, которые называли себя людьми, были просто необходимы. При желании они могли бы изобрести такое, что и не снилось ни ларгам, ни уиркам, ни тем более фьйоргам. Не зри же только за последние сто лет человечество создало столько совершеннейших средств для уничтожения себе подобных! Однако для осуществления этой великой Задачи требовалось вначале заполучить планету, пусть полусожженную и разоренную, в свои руки. Явиться этакими благодетелями, покровителями, можно даже сказать, «ми– ротворцами». Необходимо было вывести Солнечную Систему из-под контроля уирков и ларгов, а для этого требовалось доказать несостоятельность этих цивилизаций в решении земных проблем. Ядерная война была бы хорошим тому подтверждением. И планы, внушенные некоторым заокеанским стратегам, уже готовы были принести свои плоды. И тут им стал мешать резидент.

Его они терпели лишь до той поры, пока не пришло время решительных действий. Улучив момент, они расправились с ним так же быстро и бесцеремонно, как имели обыкновение производить все свои операции.

Кажется, вот только что сидел он на лавочке, уставясь пустым взглядом куда-то в угол – и вдруг: и его и половину лавочки будто корова языком слизнула. И лишь бабка Настя, увидев это, перекрестилась и, покликав внучку Галочку, припустила рысцой от дурного места. Да смурной Гришка почесал в затылке и забубнил свое: был, был и нету… Участковый, вызванный тетей Клавой, даже протокол составлять отказался. Но квартиру, на всякий случай осмотрел и опечатал.

– Герою нашему здорово повезло, что в момент исчезновения своего тела он находился в одной из вещественных своих ипостасей, имея питание от одной из многочисленных транстипизационных точек, которые им были заблаговременно разбросаны по планете для скорейших и необходимейших перевоплощений.

И, странно, мгновение назад был он существом, наделенным невероятной властью над вещами, предметами, приборами, машинами – и вдруг… Удар… взрыв, вспышка… и он превратился лишь в сгусток энергии, в сочетание полей, в Нечто, очень близкое к Великому Ничто…

На очень короткое время он сумел войти в проносившуюся мимо шаровую молнию. Однажды он уже входил в это состояние и относительно быстро и легко научился регулировать его, был способен перемещаться на дальние расстояния без особенных усилий. Шаровая молния концентрировала в себе колоссальное количество энергии, ибо видимой своей частью принадлежала к этому измерению, а невидимой – к иному, где и черпала неистощимый поток частиц, в нашем мире превращавшийся в световое излучение.

И он бежал, съежившись в крошечный комок электронов. Бежал, едва не лишившись рассудка от страха. И почти обзумел от горя, не найдя собственного тела, а еще больше страдал он, увидев Лалу в объятиях чужого человека. И помчался на верную гибель, еще издали ощущая непередаваемый, смертный холод, который как куполом была покрыта база. Шел пятый час утра.

– Смотри! – воскликнул Ферди. – Фонарик!

– Какой еще, к чертям, фонарик? – всполошился Уиндоу, скидывая с плеча винтовку М-16, с которой он не расставался со времен Вьетнама.

– Да погоди ты, она же сама летит… Это молния…

– Стреляй, дурак!..

Загремели очереди. Клайв Уиндоу был прекрасным снайпером, что подтверждали связки человеческих ушей, которые он имел обыкновение отрезать у своих жертв.

Одна из пуль вонзилась в центр сплетение силовых полей… и прогремел взрыв огромной силы, который резидент готовился произвести в подземном бункере.