Отрок - Владимир Поселягин Страница 45

Я снял с обоих китайцев винтовки и у того, что с перерезанным горлом лежал, достал из-за пазухи револьвер. Наш, «смит-вессон». Офицерский. Патронами разжился. Всё это в повозку забросил. Всадник я аховый, так что повозку возьму, тем более верховых лошадей всё равно не было. Теперь нужно с той двойкой в вагоне разобраться, оттуда раздавались удары по металлу. Выдернув нож, взяв в другую руку второй, снял с пояса грузчика, я скользнул к открытой створке теплушки, осторожно заглянул внутрь. Оба бандита стояли ко мне спиной у большого железного ящика, похожего на сейф. Тихо поднявшись внутрь и обходя мусор, я приблизился к ним и почти одновременно вбил в спины ножи, действуя обеими руками. Однако левая подвела. Рана у возничего была смертельной, но тот не упал, а стал носиться по вагону. Ладно хоть не орал, я ему лёгкое зацепил. Пришлось его сбить с ног и ударом каблука левого ботинка размозжить ему висок. После этого я наклонился, снял «маузер» и накинул ремень на себя. С облегчением отметил, что кобура пошаркана – оружие не из моей партии. Ну и винтовку со второго забрал. Хм, странно, у него тоже была новенькая японка. Снял с обоих пояса и быстро обыскал бандитов, забирал трофеи, а они были, как и у тех двоих, что лежали снаружи. Наши рубли имелись, местная валюта, даже штатовские доллары. В общем прилично. Закинув трофеи в повозку, я приметил три патронных ящика и, кряхтя от натуги, перенёс их по очереди в повозку. От паровоза в мою сторону пока никаких телодвижений не было, но я всё равно торопился. Но как поднять пулемёт? Я его просто не осилю, а бросать не хотелось, поставлю у заднего борта, будет как тачанка, если попробуют преследовать, вдарю так, что про всё забудут. Приметив ещё несколько снаряжённых лент к пулемёту, тоже забросил их в повозку. После этого стал возиться с пулемётом. Подкатил его к заднему борту, я его уже открыл, он на кожаных петлях был, удобно, и освободил место, потом снял его со станка, поднял сначала пулемёт, ох и дурно тяжёлая штука, думал, пупок развяжется… Следом подтянул станок. Там наверху снова собрал и примерился. Низковато. Закрыл борт и поставил пулемёт на ящики, вот теперь гарно, и лежать на ящиках вполне удобно.

Ещё раз осмотрев вагон, я забрал все три лампы, потряс ими – полные, и, потушив их, убрал в повозку, пригодятся. Потом занял место возничего, тут же обнаружив его винтовку, щёлкнул поводьями и поехал вдоль рельсов. Проехал метров двести, часто оглядываясь, на меня так никто и не обратил внимания. У поезда не заметили, но оказалось, у банды наблюдатели всё же были выставлены, и один сидел в седле невысокой мохнатой лошадки чуть дальше, на холме. Он-то и замахал рукой с поднятой над головой винтовкой, криком привлекая внимание. Орал так, что и у поезда явно расслышали. Натянув поводья, я прицелился из винтовки возничего, остальные у заднего борта были сложены, и хлопнул выстрелом. Несмотря на расстояние в триста метров, его из седла просто снесло, а я, отложив винтовку, стал стегать поводьями лошадей. Те и так потянули повозку, дернувшись от выстрела, а тут ещё я стал их погонять.

Двигался я обратно к Харбину, а мне нужно в Порт-Артур. Ничего, оторвусь от преследователей, сделаю полукруг по степи и двину к Артуру. Снега тут немного, в самом глубоком месте по полметра, да и то в низинах. Ветром всё сносит. Преследователей я рассмотрел почти сразу. Настёгивая лошадей, они скакали в мою сторону. Обернувшись в очередной раз, отметил тёмные точки всадников, что нагоняли меня от эшелона, и минуты после выстрела не прошло. Натянув поводья и поставив повозку на ручной тормоз, я быстро перебрался по ящикам к пулемёту. Чуть мешала котомка, которую я сразу после захвата положил у заднего борта. Однако перекинул её вперёд, так нормально. Устроившись за ним, взявшись за рукоятки и прицелившись, дал пробную очередь в десять патронов, снеся трёх всадников вместе с лошадьми. Уж больно кучно шли, удобно. Работал я короткими очередями, часто поправляя ленту. Та и так задубела на морозе, а тут ещё стрелять приходится в темпе, иначе всадники быстро доберутся до меня. В ответ тоже стреляли, я видел вспышки выстрелов от эшелона, но пока не отвлекался на них. Работал по всадникам. Те тоже умудрялись стрелять на скаку. Правда, убийственного огня всё же не выдержали. Я положил половину, остальные, настёгивая лошадей, рванули в поле, не хотели на трезвую голову атаковать пулемётную позицию, ну и правильно, а я стал работать по вспышкам у эшелона, гася их одну за другой. Прошёлся по тёмным силуэтам двух других повозок, в основном выбивая лошадей, без них те трофеи не увезут. Отметив, что кто-то устроился под вагонами, там мелькали вспышки выстрелов нескольких стрелков, стал бить под них, взывая кучу рикошетов. Двухсотпатронную ленту добить не смог: как не берёгся, а почти под конец всё же ленту перекосило, увлёкся. С трудом открыв крышку, поправил ленту, добил её по эшелону и, вернувшись на место возничего, поглядывая по сторонам, мне те шесть всадников, что умчались в разные стороны, покоя не давали, снял тормоз и стал настёгивать по крупам лошадей.

Удалившись от эшелона на пару километров, остановил повозку и, вернувшись к пулемёту, зарядил его. Стрелки ещё остались у эшелона, вон, весь тент издырявили. Саму повозку и лошадей не зацепили, я чуть ниже был, ушёл за складку местности, и они их просто не видели, только тент и вспышки очередей пулемёта. Так, снова вернув грозную машину в строй, я стал углубляться в поле, по широкой дуге обходя эшелон, чтобы вернуться на дорогу в сторону Порт-Артура. Повозка по степи шла без особого напряга, битюги в неё были запряжены неплохие. Тянули хорошо.

Поглядывая по сторонам, я старался держаться в пределах видимости железной дороги, чтобы не потеряться. У меня было в планах добраться до ближайшей станции, должны же они тут быть, и если есть там деревня или городок, продать повозку с частью трофеев, ясно, что не за полную сумму, а купив ящик побольше, можно несколько, загрузить туда другую часть трофеев, тот же пулемёт с боезапасом, винтовки, и, оплатив доставку груза в Порт-Артур, добраться до него как белый человек. Тут до Артура чуть ли не тысяча километров, а пёхом или на этой повозке добираться до базы флота я не хотел категорически. Всё же где-то в глубине души я был немного лентяем. Да и по железной дороге куда быстрее доеду.

Рассветать стало только часа через два. Сколько точно времени, не скажу, но думаю, время было часов пять утра. Приметив, что впереди появился дым, такие столбики, сносимые ветром, только от паровозов бывают, я свернул в поле, где остановил повозку, встал на скамейку возничего, присмотрелся. Далековато, но вроде паровоз и три вагона. Причём, кажется, набитые солдатами, створки были открыты, однообразная одежда на это намекала, а так слишком далеко, не рассмотреть. Тут я в который раз пожалел о своей подзорной трубе, потерянной с арестом. Жаль, отличная была труба. Думаю, мои вещи уже кем-то поделены, и у трубы теперь новый хозяин.

Когда поезд прошёл, ему ещё километров десять идти до остановленного эшелона, я стегнул поводьями по спинам лошадей, заставляя их двигаться дальше. Те уже немного заморёнными были, устали, всё снег хватали, но, надеюсь, тут недалеко уже. Продолжая управлять повозкой, я достал из котомки кусок слегка зачерствевшего и немного помороженного пирога, жадно откусил кусок побольше, запил водой. Фляга у меня была под курткой, вода холодная, но не замёрзла, а вот за стеклянные бутылки с минеральной путевой водой я беспокоился. Как бы не полопались. Одну бутылку я выпил ещё в вагоне, а вот в двух оставшихся начал образовываться лёд. Пришлось тоже совать их под крутку, пусть отогреются.