Проклятие иеремитов - Игорь Масленков Страница 45

– Говорят, ты торгуешь солью.

– Ну, говорят. Что с того? Не я один.

– А ещё поговаривают, что соль твоя имеет не совсем законное происхождение. Налоги не уплачены…

– Брешут! – перебил Кайдлтхэ торговец. – Лихие люди наговаривают. Пойдите в магистрат, там спросите. А с чего вдруг интересуетесь? Вам какое дело? Вы, часом, не столичный ревизор?

– Мне? Никакого. Просто хочу дать тебе возможность заработать. Выведи меня на здешних контрабандистов – и получишь золото.

– Вы, это, светлая госпожа! Шли бы своей дорогой. Да и с каких пор Моридор сует нос в наши дела?

– Не суетись. И Моридор оставь в покое. Я не ревизор, да и вообще не имею никакого отношения к имперским чиновникам. Я хочу наняться в охрану каравана.

– Ну, не знаю…

– Надеюсь, золотой освежит твою память. – Кайдлтхэ протянула бородачу монету.

Толстяк не моргнув глазом взял деньги.

– Вы, это, светлая госпожа, спросите Гуназа.

– Кто таков?

– Очень уважаемый человек. Всю торговлю в кулаке держит. Сам из мамалуев, но давно осел в городе.

– Где найти?

– А вот как выйдете, так сразу налево, а потом прямо, пока в дом не упрётесь. Там вечно народу полно. Охрана, торговцы, посыльные, просители… Там любой скажет. Только на меня не ссылайтесь. Мало ли чего.

– Не переживай. – Кайдлтхэ быстро покинула лабаз, вскочила в седло и шагом пошла в сторону, указанную тучным купцом.

Там и впрямь толпился люд, по большей части почтенный, а не голытьба и чернь. Вход в двухэтажное каменное здание охраняла пара вооружённых мордоворотов в кожаных доспехах.

Путники спешились. Подбежал конюх, взял лошадей под уздцы и повёл животных в конюшню. Все в Орифине знали, что к Гуназу посторонние не ходят, а если кто заявился, то по важному делу.

– Кто такие? – преградил путь один из стражников.

– Разве ты ослеп? Не видишь перед собой светлых господ? Хотим наняться в охрану каравана.

– В охрану? – презрительно хмыкнул караульщик.

– Смеешь сомневаться? – Кайдлтхэ окинула презрительным взглядом трутня. – Так я живо тебя проучу.

– Ладно, светлая госпожа, не кипятись. Как доложить?

– А так и скажи. Прибыли д’айдрэ из столицы. Хотят за умеренную плату сопровождать караван уважаемого Гуназа. Наёмники мы. Понял?

– Уразумел. Эй, Дагр! – крикнул часовой.

В дверном проёме показалась взъерошенная голова средних лет мужичка с бегающими глазами.

– Чего?

– Передай господину, что двое столичных д’айдрэ хотят поступить на службу. Наёмники. Давай дуй.

– Угу, – кивнул ординарец и скрылся в доме.

Ждать долго не пришлось. Вскоре появился мажордом и жестом пригласил следовать за собой. Кайдлтхэ и следопыт оказались в тесном коридоре. Пахло потом, кожей и старым тряпьём. Алексей никогда не сказал бы, что здесь живёт один из самых влиятельных горожан. Всюду неприкрытая бедность и убогость. Возможно, глава контрабандистов вкладывал все деньги в дело или прятал золото в сундуке, но на своё жилище явно не тратился.

Проводник юркнул в боковой проход. Путники оказались в небольшой комнате. Стены её украшали ковры, щиты и сабли. По углам стояли вооружённые воины, готовые перерезать глотку любому, на кого укажет хозяин.

Гуназ, узкоглазый плосколицый мужчина лет шестидесяти, сидел на куче тряпья и прихлёбывал из глиняной чаши кобылье молоко. Маленькие глазки, вислые жиденькие усы и козлиная бородёнка не выдавали в нём человека властного. Скорее говорили в пользу хитрости и коварства. От такого следовало ожидать любого подвоха, пусть он и выглядел простаком в старом латаном халате и потёртых сапогах.

– Светлый господа! – на ломаном тамарвалдском произнёс главный контрабандист тонким голоском. Небольшого роста, с морщинистым лицом и редкой растительностью, он походил на внезапно состарившегося ребёнка. – Зачем приходить? Дело говорить?

– Да, хотим поговорить о деле. Иначе бы не стали тащиться из столицы в эту дыру, – сказала Кайдлтхэ.

Гуназ молчал, изучая гостей, пристально рассматривая их доспехи и оружие. Он сразу понял: перед ним хорошие и отнюдь не бедные воины. Едва ли такие нуждаются в средствах. Тогда зачем пожаловали? Захотели разжиться парой монет? Вздор! Что-то разнюхивают по заданию конкурентов, гильдии? Возможно. Готовят покушение? Будь так, давно бы исполнили задуманное. Никакая охрана не спасёт от убийц-д’айдрэ. Нет, им нужно что-то другое.

– Какой твой дело, светлый господа? Гуназ – старик, помирать скоро. Чего надо?

– Болтают, ты держишь всю местную контрабанду.

– Э, зачем плохо говорить? Злой человек так говорить. Гильдия говорить. Гуназ честно торговать. Соль покупать, рынок возить, купцы продавать, деньгэ получать.

– Мы пришли к тебе не по наущению гильдии. У нас с Шидельротом старые счёты. Нам нужна твоя помощь.

– Хорошо. Светлый господа – добрый воин. Шидельрот – дурной человек. Чем Гуназ помогать? Деньгэ давать?

– Нет, обойдёмся. Пусть твои люди помогут перейти границу. А мы будем охранять твой караван.

– Толк говорить. Гуназ светлый воин благодарить. Завтра солнце вставать. Мой сын, Гун, караван водить. Светлый господа приходить, караван охранять.

– Тогда по рукам?

– Так быть.

– А скажи-ка, как далеко на юг вы идёте?

– Граница день ходить. Река Осс два дня ходить. Осс другой большой река впадать. Дирг называть. Там день ходить. Вольный люд озеро соль варить, Гуназ продавать.

– Понятно. Выходит, четыре дня. А скажи, Гуназ, ты ведь из мамалуев. Как здесь оказался?

– Гуназ молодой быть. Большой орда поход водить. Богатый добыча брать. Каррэлдор орда разбить, Гуназ плен попадать. Гуназ Орифин бежать, город жить, жена взять. Хороший, добрый жена сын рожать. Гун звать. Эй, Гун!

Один из воинов, принятый Алексеем поначалу за личного охранника местного мафиозо, подошёл к старику и поклонился.

– Да, отец.

– Завтра караван идти. Светлый господа охрана нанимать. Ты еда давать, светлый господа помогать.

– Как прикажешь, отец. – Гун вновь поклонился.

– А ты, светлый господа, караван-сарай ходить. Есть, пить, ночь спать, сила набирать. Рассвет поход выступать.

– Договорились. – Кайдлтхэ, не попрощавшись, поторопилась покинуть логово контрабандиста.

Копоть масляных светильников, запах пота и кожи едва не свели и следопыта с ума. Великий герцог рвался прочь из зловонной хибары. Голова закружилась. И только на улице он тяжело перевёл дух.