Проклятие иеремитов - Игорь Масленков Страница 44

Затея с контрабандистами попахивала откровенной авантюрой. Алексей пытался возражать. Путешествие к северной опушке Почтового леса казалось не таким уж и опасным. Идея всем хороша, но единственный минус перечёркивал все положительные стороны предложения следопыта. Путь в те края лежал через земли, подконтрольные гильдии. Да и глупо сомневаться в знаниях и опыте Д’айгильтрада. Едва он отстаивал бы план, изначально обречённый на провал. А с другой стороны, великому герцогу выпала возможность побывать в юго-восточных землях империи. Его с детства увлекали новые люди и впечатления. Но в этот раз Алексея постигло разочарование: кроме мрачных картин войны он не увидел ничего диковинного. Здешняя архитектура и нравы мало чем отличались от обычаев южных областей Тамарвалда…

Три дня пролетели незаметно. Пыльные дороги, выжженная солнцем трава, дрожащая линия горизонта, гарь пожарищ, трупный смрад, редкие, обезумевшие от страха путники, одичавшие селяне… И только на подъезде к Орифину виды стали меняться. В глазах местных жителей Алексей не видел беспросветной тоски, ужаса и ненависти. Отряды городской стражи изредка наведывались в окрестные деревни. Смутьяны с севера не рисковали связываться с опытными и хорошо вооружёнными воинами. Отдельные сорвиголовы, не вняв советам и увещеваниям подельников, иногда забредали сюда, но их быстро приводили в чувство сами крестьяне.

Алексей надеялся поскорее добраться до Орифина и немного отдохнуть от утомительного путешествия. В городе наверняка найдётся постоялый двор. Хотелось сытно поесть и омыться. О бане следопыт думал всё чаще. Он вспоминал волшебную ночь, проведённую с Кайдлтхэ в зачумлённой столице, и мечтал вновь пережить те незабываемые мгновенья. Но д’айдрэ на сей счёт имела иное мнение, о чём полушутя дала знать великому герцогу. Поначалу отказ вызвал в нём если не обиду, то непонимание, но вскоре всё встало на свои места. Следопыт хорошо помнил о пристрастии серокожих к чистоте. И ложе любви моридорцы где попало не устраивали. А из пропахшего потом и покрытого пылью парня едва ли выйдет хороший любовник.

Солнце клонилось к горизонту, когда вдали на пологом холме показался Орифин. Кайдлтхэ вышла на тракт. Приграничный городок ничем примечательным среди других имперских поселений не выделялся. У крепостной стены без всякого порядка ютились деревянные домишки бедноты. Укрепления, построенные пару столетий назад, не могли сдержать наплыва безземельных крестьян, ремесленников, мелких торговцев и всяких искателей лучшей доли. Людской поток двигался в неизвестность, спасаясь от полного краха и разорения. Переселенцы пускали здесь корни, навсегда увязали в косности быта и едва сводили концы с концами. Не зная, куда податься и где искать счастье, они обзаводились семьями и обрекали детей влачить жалкое существование по примеру отцов и дедов. Чувствовалась в том какая-то гнетущая безысходность, невозможность разорвать порочный круг нищеты и бесправия. Алексей мысленно благодарил покойного Элидирга. Заботами Мастера он стал состоятельным человеком, избавленным от страха оказаться на грязной улице в лохмотьях, копаться в отбросах или выпрашивать милостыню на залитых помоями улицах.

Но люди по своей природе терпеливы и свыкаются со всяческими неудобствами, в том числе с бедностью и несвободой. В отличие от них великий герцог не мог вольно распоряжаться своей судьбой. И кто знает, вдруг завтра он позавидует босякам, радующимся чёрствой хлебной корке.

Почерневшие от времени и непогод кривобокие избушки, мрачные и озабоченные лица жителей, мусор и грязь, облезлые коты и худые собаки производили впечатление всеобщей усталости и беспросветной серости однообразного бытия. Всюду царил дух сиротливости и обречённости.

У городских ворот дремала немногочисленная стража. Появление двух необычных путников внесло хоть какое-то разнообразие в размеренный ход провинциальной жизни. Солдаты оживились и, явно наслаждаясь чувством собственной значимости, приказали всадникам остановиться и предъявить подорожные. Жалованные грамоты за подписью самого императора произвели на служивых благоприятное впечатление. Сразу стало ясно, Орифин оставался твердыней порядка и законности, конечно в понимании местных чинуш.

Кайдлтхэ и Алексей беспрепятственно попали за городские стены и сразу направились на рыночную площадь. Торжище давно опустело, лавочники закрывали заведения, немногочисленные приезжие разбрелись по постоялым дворам, а горожане сидели дома или коротали время в кабаках. Редкие прохожие одаривали путешественников недоверчивыми взглядами. Кайдлтхэ, как всегда, не обращала внимания на местных обывателей. Казалось, она вовсе не считает гойхэ за людей и относится к ним, как к надоедливым насекомым – терпит до поры, а если допекут, то без сожаления прихлопнет.

Кое-где продолжали суетиться людишки, разгружая повозки, снося тяжёлые мешки в лабаз. Серокожая приметила одного из носильщиков и бесцеремонно спросила:

– Эй, где здесь можно солью разжиться?

– Поздно пожаловали, светлая госпожа. – У бедняги с мешком на спине от натуги едва глаза на лоб не лезли. – Завтра приходите. Или хозяина кликните.

– Так зови хозяина! Где он?

– Да туточки. – Работяга кивнул в сторону лабаза и, кряхтя, медленно потащился в тёмные недра рубленого сарая.

Кайдлтхэ спешилась, отдала поводья Алексею и отправилась на поиски владельца. Внутри лавки царил полумрак. Мужики сваливали мешки у стены и возвращались за новой партией товара. Среди бочек, ящиков и прочего хлама стоял бородатый приказчик в потёртых одеждах и вносил в опись каждый мешок.

– Эй, человек! Где хозяин?

Алтынник отвлёкся, поднял глаза и удивлённо уставился на гостью. Вид вооружённой женщины произвёл в его душе лёгкое смятение. Но на своём веку он встречал всяких и быстро взял себя в руки.

– Желаете купить соли, светлая госпожа? – вкрадчиво спросил лавочник и поклонился.

– Желаю обговорить одно дело. Денежное.

– Не извольте беспокоиться. В сей же миг. Господин Корг! К вам посетительница. По торговой надобности.

В бревенчатой стене отворилась дверь, и на склад, охая и причитая, ввалился бородатый толстяк в суконном кафтане поверх домотканой одежды. Красномордый, с пробором посередине и прилизанными, смазанными гусиным жиром волосами, он так и лоснился. Его отвлекли от трапезы. Пухлые губы блестели, в бороде застряли хлебные крошки.

– Чего стряслось? – буркнул лавочник.

– Светлая госпожа изволила пожаловать, – сгорбился приказчик в подобострастном поклоне.

– Светлая госпожа? За каким хорсом? Разве тут у нас мёдом намазано? – удивился негоциант и вытер руки об одежду. Визит д’айдрэ стал для него полной неожиданностью. Выходцы из Моридора редко заглядывали в эти края. Грубый и властный, привыкший к повиновению, коммерсант даже не счёл нужным поприветствовать высокородную гостью, а без всяких церемоний бросил визитёрше: – Ну, чего надо?

– Не слишком ты приветлив, – беззлобно, но твёрдо сказала Кайдлтхэ. – Разве так дела ведут?

– А какие у нас дела? Первый раз вас вижу. Так за какой надобностью пожаловали?