Цепкие лапы времени - Александр Плетнёв Страница 45

Игорю они чем-то напомнили немецкие «шмайсеры» времен Второй мировой – по прямому магазину ^[70].

Медленно почапали.

* * *

«Оса» на водомете развивает до 10 километров в час. С плавучим якорем в виде плотиков скорость упала на треть. До ближайшего берега было не меньше четырех километров, и сколько бы они вот так тащились, неизвестно… если бы там, позади, не починили движок на шлюпке.

Так что, избавившись от обузы, пошли, наконец, вполне ходко. Шкипер остался с ними, указывая, куда лучше править, хотя и сам толком не знал «местных бродов».

Но один черт, в итоге выползти на сушу оказалось задачкой нетривиальной, учитывая, что берега в этом унылом приполярном мире в большинстве скалистые и негостеприимные.

К тому моменту смогли связаться с аргентинским командованием в Порт-Стенли… К ним выслали вертолет и какую-то команду на бронетранспортере по суше, которые их и навели на удобный песчаный пляж.

Длинный клювастый нос плавающей машины, с навороченной поверху зачехленной машинерией, приподнялся из воды, когда колеса зацепили за грунт…

Теперь можно было переключать передачу, поддавая газу, выползая на сушу трехосной, истекающей ручьями «черепахой». Видом своим поражая и страша – Перепелица заметил, что аргентинские пехотинцы не спешат навстречу, некоторые держат оружие на изготовку.

Ткнув в бок Фиделя, приказал:

– Высунься, покричи им, что мы «свои», а то от дурости палить начнут.

Кремлевские коридоры

После болезненных методов гемодиализа всегда оставалось неприятное «послевкусие», уводящее в упадок… и сил и настроения. Да так, что в такие минуты (растянувшиеся в часы) не виделось никаких позитивных перспектив.

«Постпроцедурная депрессия…» – говорили врачи.

И сейчас по тому, как были разложены на столе бумаги – в видимом порядке, но на самом деле незаконченными черновиками, недосказанными делами… представлялось, что так и вся страна лежала – необъятная, неустроенная, тяжелая на подъем. И казалось, ничего с этим поделать нельзя и ничего не выйдет, невзирая на «предупреждения извне», на все наметившиеся реформы и надежды.

И в этой серой гнетущей хандре неожиданно ловил себя на том, что чувствует усталость от жизни… усталость и безразличие. И спасение от всего видел в смерти – вовремя уйти.

А что до несбывшихся надежд – вспомнилось, только забыл кто автор: «Человек всегда возвращается с пустыми руками…» ^[71]

* * *

В кремлевских кулуарах Андропова не за глаза называли интеллектуалом.

Самому Юрию Владимировичу, на контрасте с закостенелой советской элитой, такая характеристика в меру импонировала, поднимая самооценку (повод скрыто относиться к товарищам по партии с превосходством).

Привыкший к конкретике мыслей и действий, расписываясь в своем бессилии и бессилии науки объяснить физику или некий Вселенский замысел прокола во времени, Андропов порой склонялся к абстрактным интерпретациям… и тогда…

И тогда «закодированное неведомым», лишь отчасти прогнозируемое и просчитываемое грядущее вдруг представало новыми не менее зыбким символами.

«При всем известном мы следуем неизвестности», – эти слова звучали в голове как некая сакральная формула. Впрочем, надолго этой «абстрактности» не хватало, и умозрения неизменно привязывались к практической составляющей.

– Прежде всего, мы должны отдавать себе отчет, – начальник аналитической группы делал многозначительную, почти драматическую паузу, – появление «Петра Великого» уже внесло свои коррективы в текущую реальность, оказывая воздействие не только на внутренний системный уклад страны, но и продолжая влиять извне. И дело здесь не в том, что крейсер прошелся своими «гранитами» и другими боевыми комплексами по «посудной лавке» англосакских флотов. А тем, что американцам в принципе известно о его происхождении.

Уже самим фактом «переноса» меняются геополитический баланс и мироустройство. А мы?! Мы просто не представляем, не можем полноценно оценить произошедшие сдвиги. Прогнозы ветвятся вариативностью, и если в метафизических понятиях товарищи ученые говорят, что ткань истории гибкая пружинистая структура и так просто ее не прорвать… тут же рассудочно рекомендуют в любых трансформациях осторожные поступательные движения – плыть в потоке настоящих событий, где реальность сама выберет за нас. Однако эта реальность включает в себя и наших оппонентов, которые, естественно, имеют свои резоны! Которыми мы можем, и в свою очередь просто обязаны, манипулировать, поскольку имеем на то свои резоны! И главное – преимущества постзнаний.

Но со всеми вытекающими сложностями: не исключая частичной, а то и более – полной утечки информации, с учетом контрдействий наших геополитических соперников и предполагая, и прогнозируя, и рассчитывая стихийные изменения обстановки…

Иначе говоря: на наши новые действия враг будет реагировать не так «как было в той реальности», а по-новому. И совсем усложняя (приготовьтесь!): наши противники знают, что мы знаем, «как все будет», и будут оценивать наше поведение, подозревая, что мы, например, блефуем до последнего в собственной уверенности, что оппонент непременно уступит.

И они, понимая это, также будут держать паузу до последнего! Нарушая к чертовой матери все причинно-следственные гармонии!

Согласен, звучит все это (о причинно-следственных комбинациях) на первый взгляд невообразимо запутанно и, может быть, глупо. Но это на первый взгляд. И если брать примером самую страшную развязку противостояния – ядерный конфликт, то тут каждая мелочь имеет значение. Вплоть до того, что «Петр Великий» не несет повышенный радиоактивный фон, и янки об этом однозначно известно.

А ведь есть еще и Европа! И там есть спецслужбы и свои подозрения. И единственная успокаивающая компонента – наши главные англосаксонские противники, здравомыслящие прагматики!

«Крестовый поход» против получившей неоспоримый козырь Страны Советов не случился. Пока не случился.

Голос докладчика уплыл во вчера. Генеральный секретарь поймал себя на прострации, невидяще уставившись в полумрак кабинета: «После такого-то выразительного спича, что итогом вывел начальник экспертной группы, экономические преобразования и внутренние хозяйственные проблемы страны смотрятся чуть ли не пустяшными рутинными задачами.

Дескать, зная наперед, остается купировать, закрыть бесперспективные проекты, перебросив финансирование на заведомо прогрессивные и реальные… и так далее, по каждому пункту.

Но тот же неурожай в конце восьмидесятых уже мировой показатель. Обычная (ее можно назвать даже пассивной) конкуренция на мировом товарном рынке затрагивает Советский Союз постольку-поскольку. А вот активные экономические диверсии Запада…