Человек-машина - Макс Бэрри Страница 44

Он убрал руку. Я услышал тонкое пение сервомагнитов. Двери пришли в движение.

— Не извиняйтесь, — сказал Карл. — Теперь у меня собственные органы.

Пока лифт спускался, Лола молчала. Я рискнул взглянуть на нее: она смотрела прямо перед собой, руки были напряжены.

— Как по-твоему, мы и в самом деле приедем в гараж или это ловушка? — спросил я.

— Ты отнял у Карла руки?

— Мне кажется, сейчас не время это обсуждать.

— Ты заставил их отобрать его руки?!

— Это были не его руки, — возразил я, но Лола так красноречиво сжала губы, что я решил отказаться от этого довода. — Давай поговорим позже.

— Я разочарована, Чарли.

Мне стало не по себе. Действие тетродотоксина закончилось. Я знал, что есть вещи и поважнее, но мне не хотелось разочаровывать Лолу. Лифт с глухим стуком остановился. Казалось, что двери долго думали, прежде чем отвориться. Я простер руки:

— Иди сюда. — (Брови Лолы нырнули, как субмарины.) — Тебя придется нести.

Двери разъехались. Сначала я ничего не мог разглядеть. Слишком сильный контраст: светлый лифт, темный гараж и прямоугольник солнечного света на выходе с пандуса. Надо было носить Глаза. Но крики я расслышал отчетливо. До меня донеслись слова: «вон он» и «держите его».

Лола запрыгнула мне на руки. Я обхватил ее и ринулся в темноту. Дробный топот Контуров по бетону напоминал автоматные очереди. Лола выскользнула из моих объятий и пристроилась сбоку. Я до сих пор не понимал, насколько приспособился к Контурам: как наклонялся вместе с ними, когда они двигались; как узнавал по слабому щелчку на бедре об их готовности рвануть и необходимости компенсировать ускорение. С пассажиром такие вещи становятся намного труднее. Лола вцепилась в меня. Я придержал ее, затем Контуры увернулись от охранника, которого я даже не видел, и Лола, взвизгнув, перебралась мне за спину. Ее ноги сомкнулись у меня на поясе. Руки зажали шею в тиски. У меня заслезились глаза. Раздался шум, как будто на бетон обрушился металлический водопад, — звук, похожий на выстрелы из искрового пистолета, который я видел на прошлогоднем показе: оружия, по моему убеждению, не входившего ни в категорию «несмертельного», ни в разряд «нетравматического». Мы вырвались на солнечный свет. Лола переместилась вперед меня. Ее макушка билась мне в нос. Мы выскочили на дорогу, прижимаясь друг к другу, как вдрызг поссорившиеся влюбленные.

«В укрытие, — велел я Контурам. — Отнесите меня в какое-нибудь укрытие».

Спустя какое-то время мы остановились. Лола сползла с меня медленно и мучительно. Я увидел зеленую загородную улицу. Она выглядела странно, как будто явилась из телепередачи, и я сообразил почему: здесь я вырос. Контуры вернули меня в детство.

— У тебя кровь на подбородке, — сообщила Лола.

Я утерся рукавом. Крови было много. В основном, очевидно, из бицепса. Куда мне выстрелили. Куда мне выстрелили. Не новость, но меня снова накрыло. Я дрожал. Голова кружилась, меня бросало из жара в холод.

— Похоже, у меня шок, — проронил я. Точного определения не знал, но слово казалось подходящим.

Лола отошла на несколько шагов и села на траву. Казалось, она разглядывает свою обувь.

Я обхватил себя руками и стиснул. Интересно, кто теперь живет в этом доме? Может быть, если я постучусь, меня угостят какао и разрешат посмотреть телевизор.

— Ты эгоист, — объявила Лола.

Я взглянул на нее. Ее слова казались несправедливыми.

— Я не думал, что должен быть лучше всех. Я не считал, что это вопрос конкуренции.

Интересно, как поведут себя Контуры, если я упаду в обморок? Возможно, так и останутся стоять, пока я буду бессильно свисать с них.

— Ты хотел отомстить придуркам, которые обижали тебя в школе? Этим ты занимался?

Я прищурился. Странно, что Лола так сильно во мне ошибалась. Контуры понимали меня лучше.

— Мы призваны помогать людям, — сообщила Лола своим туфлям.

Действие тетродотоксина явно закончилось. Я решил вступить в спор. Первый поединок с девчонкой, не считая начальной школы.

— Я протезист, — сказала Лола. — Я даю людям органы.

— Скажи просто, что любишь Карла.

Она повернулась ко мне. В сумраке черты были чуть призрачными.

— Что?

— Ты любишь его. Карла и его новые руки.

— Карла люблю?

— Ф-фу… — произнес я, намереваясь начать этим некую фразу, но какую — забыл.

— Что?

— Раз так — ступай и выйди за него замуж.

— Ты спятил?

— Не, — буркнул я.

Голову повело. Все закружилось. В небе что-то пронеслось: птица или космический корабль. Мир набирал вес и темнел по краям. Я попытался рассчитать химические реакции, разгулявшиеся в моих венах, — взаимодействие адреналина, бета-блокаторов и анальгетиков, но уравнения ускользнули и перемешались. Что будет, если растворить формулу в формуле? Это был хороший вопрос.

«Чарли», — произнесла Лола. Я всматривался в нее, так как губы двигались, но беззвучно. Потом я понял, что звуки были, но я слушал не ту частоту в моей голове. Я откинулся в Контурах, взглянул на небо. Лола пыталась удержать меня в вертикальном положении.

— Чарли!

— Что? — проговорил я.

— Нужно отвезти тебя в больницу. — Она огляделась. — Черт? В больницу нельзя. Там нас найдут.

— Кто?

— Эти… «Лучшее будущее». Люди, которые убьют нас, чтобы скрыть незаконные испытания искусственных органов. Вспомнил?

— Мне… нужно… сесть.

— Ты уже сидишь.

Я посмотрел на Контуры. Это было так.

— Чарли, не уплывай.

Где-то залаяла собака. Ветер трепал каштановые пряди Лолиных волос.

— Я знаю место. Подруга из больницы. Она живет неподалеку.

— Подруга?

— Да. Чарли. Чарли.

— Что?

— Нужно пройти еще немного.

Я взглянул на нее. Сообразил, что наша ссора исчерпана.

— Хорошо.

— Точно?

— Точно.

Мы поднялись по ступенькам к уютному загородному дому и остановились на затененном крыльце. Лола подняла руку, чтобы позвонить, но замялась:

— Одно условие. Не ругай ее собак.

— С какой стати я буду ругать ее собак?

— Я не говорю, что ты будешь. Просто не трогай их.

Логическая непоследовательность на время затмила боль и усталость. Таким уж я уродился.

— Должно быть, ты догадалась, что буду. Иначе зачем об этом говорить?