Цвета штандартов - Томаш Колодзейчак Страница 42

Как знать, может быть, в будущем человечество столкнется с расой, в незапамятные времена возникшей в недрах газового гиганта, на котором софорионское чудо не только повторилось, но и развилось? Быть может, именно тогда из «спятивших» летников сформируется контактная группа?

Пока же летники-монокрылисты были не контактерами человечества, а лишь загадочными сектантами, мастерами полусумасшедшего спорта, инструкторами людей, жаждущих сильных ощущений. Вряд ли гладианская армия сотрудничала с Кланом, а может быть, мэтры монокрылизма решили поддержать независимые миры в их борьбе с Доминией? Даниель надеялся вскоре услышать ответ. В таком случае события на Гладиусе – отказ помочь в борьбе с коргардами, установление марионеточного Совета Электоров, пропагандистский прессинг можно было считать прелюдией к чему-то гораздо более опасному. К конфликту, который грозил вовлечь в себя множество миров и миллиарды человеческих судеб.

– Ты ко мне? – услышал он за спиной тихий голос и, почувствовав легкий шлепок по руке, повернулся. За ним стоял гомик, с которым он познакомился ночью. Одет он был в совершенно прозрачный инструкторский комбинезон, под которым было видно все то, чем гомик хотел прельстить потенциальных любовников, – увеличенные груди, женские пропорции тела, волосатый низ живота и большой пенис. Но именно этот типчик и был связным Даниеля.

– Я готов, – тихо сказал Бондари.

* * *

Он летел.

Руки Даниеля стали крыльями. Все его органы чувств воспринимали сигналы внешнего мира: перепады давления, боковые порывы ветра, завихрения, вызванные вторым летуном. Конечно, в действительности до него не доходил ни один раздражитель. Ни температура в семьдесят градусов ниже нуля, ни давление порядка трехсот мегапаскалей, ни вой ветра, несущегося со скоростью полторы тысячи километров в час. Все эти сигналы анализировала и перерабатывала аппаратура, а в нервную систему Даниеля поставлялись только слабые импульсы. Он множество раз летал на имитаторе, дающем полное ощущение планирования. Однако всегда, реально превращаясь в «птицу», он чувствовал себя совершенно необычно, неповторимо.

Опекун Даниеля двигался рядом. Бондари видел на дисплее шлема серебристый контур летни – абрис крыльев и аэродинамическое тело висящего под ними скафандра. Случись катастрофа, крылья немедленно лопнут от невероятного напряжения, бронированный гроб с заключенным внутри человеком будет падать все ниже и ниже к жидкому ядру планеты. Но ещё прежде, чем достигнет его, давление расплющит титановый панцирь, как яичную скорлупку. Так уже погибло множество мэтров, пытавшихся проделывать головоломные эволюции, побить рекорды глубины погружения в атмосферу, или совершающих ритуальные самоубийства. Так же умирали неосторожные неофиты монокрылизма, не выполнявшие указаний своих опекунов.

Из шлюза вылетела группа учеников и инструкторов, занимая поочередно свои секторы пространства. Они не удалялись от базы, положение каждой пары регистрировали радиобуи, в боевой готовности находилась спасательная группа. Даниель был уверен, что связник решит передать ему инструкцию именно теперь. А значит, у опекуна была возможность каким-то образом автономизироваться от контрольной сети, навязанной летунам ради их же блага.

Начало полета прошло спокойно. Даниель летал, широко раскинув крылья, используя для медленного подъема восходящий поток теплого газа, что на жаргоне летунов называлось «уйти в трубу». Примерно через четверть часа он услышал то, что ожидал.

– Кальбар Маэнзи, – так звали его опекуна, – базе. Подопечный правильно выполняет упражнения. Спускаюсь ниже в ускоренный поток. Погодные условия переданы. Знаком тревоги прошу считать отсутствие сигнала свыше десяти секунд.

Летня Кальбара начала медленно спускаться к расположенным ниже радиобуям.

– Увеличим скорость, – сообщил он. – Не возражаешь?

– Нет, – сказал Даниель, наблюдая на дисплее шлема, как затухают и даже гаснут сигналы некоторых буев. Скорость начала повышаться. Замирали указатели, но Даниель не обращал на них внимания. Он воспринимал скорость своими руками-крыльями, генерированным в мозгу искусственным авиационным органом чувства, всем телом.

– По моему знаку, – услышал он вдруг в наушниках и сообразил, что в этот момент сигнализатор как раз известил о разрыве контакта с базой, переходи на связь через прямое сопряжение.

Диод связи вновь загорелся. Значит, Кальбар воспользовался первой секундой тишины, чтобы передать распоряжение. Потом они будут общаться непосредственно через мозговые сопряжения. Это ускорит обмен информацией, позволит передать сведения за время очередной радиопаузы. Сопряженной связью пользовались летники опасной для жизни ситуации, когда требовалось взять на себя контроль над чьей-то летней либо установить мгновенную связь. Долговременный контакт через мозговые чипы мог нарушить процесс приема и переработки импульсов-раздражителей от крыльев, поскольку требовал введения в организм гормонов, ускоряющих проводимость нервных волокон и, как следствие, истощение организма летника. Однако в данной ситуации это позволяло Кальбару передать информацию так, чтобы её не перехватили и не расшифровали вероятные слухачи.

– Полет проходит спокойно, – услышал Даниель очередное сообщение Кальбара, направленное базе. – Было два перерыва в связи. Передаю атмосферные данные.

Каждый полет использовался всесторонне. Мощные компьютеры Семирамиды перерабатывали приходящие от сотен радиобуев и от каждого летуна данные о погодных условиях. От точного определения силы приближающихся бурь, направления ветров, смен градиента давления зависела не только безопасность летунов, но и системы поглотителей органических соединений, радиолокационных буев, транспортных паромов, самой базы, наконец. Она могла выстоять в жесточайших условиях, могла выдержать не одну бурю. Но порой в атмосфере газового гиганта зарождались такие ураганы, которым не смогло бы противостоять ни одно произведение рук человеческих. Управляющий мозг Семирамиды должен был узнавать обо всем с опережением, чтобы соответственно переместить базу.

– Связь прекращается, – сообщил Кальбар. – Будь готов. Сейчас.

Даниель получил импульс, сигнализирующий о том, что связь с Семирамидой погасла. Он подумал о переключении способа связи, активируя узлы боевого копроцессора. В тот же момент в глубине черепа услышал голос – подобный тому, какой синтезировал его мозг в инкубаторе во время оживляющей корректировки.

* * *

Даниелю казалось, что все слова проникли ему в голову одновременно. И тем не менее сложились в логическое целое.

«Приветствую тебя, курьер, – думал Кальбар, – рад, что наконец-то ты добрался. Мне поручено передать тебе основную информацию и обеспечить переправу в наш Центр. Там у тебя примут сообщение и проинструктируют о дальнейших действиях. Если пожелаешь, сможешь там остаться. Это все, что я знаю.

Наш план состоит в следующем: примерно через два дня в верхних слоях атмосферы планеты начнется гигантский шторм. На это время будет приостановлена паромная связь с Семирамидой, прекратится также радиосвязь. Буря продержится от семи до восьми дней. Это наше время. Перед самым началом урагана мы покинем станцию и полетим к ожидающему в условленном месте парому. На базу возвратимся уже после прекращения бури. Разумеется, наш отлет будет зарегистрирован, но даже если кто-то передаст эти данные выше, нас догонять не станут.