Комиссар госбезопасности. Спасти Сталина! - Олег Таругин Страница 41

Земля, далекое будущее. Базовая историческая линия

На этот раз Кобрин приходил в себя почти десять минут: сказывалось долгое нахождение в прошлом. Собственно, не столько в прошлом, сколько в поддерживаемой медблоком искусственной коме. Машка, помнится, как-то упоминала, что теоретически можно достаточно долго находиться в подобном состоянии, как минимум до тех пор, пока внутренние резервы организма не истощатся настолько, что с этим не сумеет справиться даже система жизнеобеспечения, но практически никто такого не делал – просто за ненадобностью.

По вене прокатилась привычная прохладная волна – управляющий медицинской капсулой компьютер вводил необходимые стимулирующие и тонизирующие препараты. Заметив, что Сергей очнулся, над ним немедленно склонился лаборант в прозрачной лицевой маске и знакомом светло-зеленом стерильном костюме:

– Лежите спокойно, товарищ майор, не пытайтесь подняться. Вы провели в стазисе достаточно долгий срок, поэтому сейчас вам противопоказана любая физическая активность. Я пока сниму мнемопроектор и датчики системы контроля жизнедеятельности. Если поняли меня, моргните, сейчас вы вряд ли сможете нормально говорить.

«Машка! – тревожно полыхнуло в мозгу. – Как я мог забыть!»

С трудом сфокусировав взгляд, Кобрин прохрипел:

– По… чему вы? Г… де пра… пор… щик Вет… виц… кая? – слова давались с трудом; отвыкший от привычной деятельности шершавый, будто наждак, непослушный язык больно царапался о зубы. – Во… ды…

– Сейчас. Только осторожно, не поперхнитесь, давайте приподниму вам голову. – Меж пересохшими губами скользнула трубочка поильника, саднящее горло приятно охладила кажущаяся одновременно и безвкусной, и немыслимо сладкой вода.

– Спа… сибо.

– Научный сотрудник Ветвицкая временно отстранена от работ. Нет-нет, не волнуйтесь, с ней все в полном порядке, буквально вчера разговаривал, спрашивала, как ваше состояние. Полагаю, Мария Васильевна обрадуется, когда узнает, что вы благополучно вернулись.

Когда более-менее восстановивший контроль над собственным телом Сергей с помощью лаборанта выбрался из «ванны», он с удивлением заметил стоящую рядом с капсулой госпитальную киберколяску. В ответ на незаданный вопрос медик пожал плечами:

– Вы еще слишком слабы, поэтому так будет лучше. Все-таки почти три полные недели – достаточно серьезный срок, скажу по секрету, до этого еще никто не проводил в стазисе столь долго.

– Да я в принципе и не спорю, – с предельно кислым выражением лица согласился Сергей, с трудом делая на ватных ногах пару шагов и мрачно разглядывая порядком исхудавшие, с выпирающими межфаланговыми суставами кисти. Однако… Судя по всему, проведенное в медблоке время, несмотря на внутривенное питание и прочие опции системы контроля и поддержания жизнедеятельности, не остались без последствий. Даже странно, что он голода не испытывает, причем от слова «совсем», то бишь абсолютно. В отличие от острейшего желания как можно скорее посетить санузел. Еще и башка, зараза эдакая, кружится прямо-таки не по-детски. Проследив за его взглядом, лаборант неожиданно сообщил:

– Не волнуйтесь, восстановитесь быстро, буквально через несколько дней. Кроме того, научный отдел уже работает над новыми протоколами парентерального питания ^[23], рассчитанными на поддержание пациента в течение гораздо более длительного срока… ой, простите, я не должен был об этом говорить!

– Это еще почему? – с интересом осведомился усевшийся в кресло Сергей. Между прочим, достаточно удобно, ага. Хотя, конечно, трижды тьфу-тьфу через левое плечо, он уж лучше по старинке, ножками!

– Так ведь секретная информация… – с тяжелым вздохом понурился лаборант, видимо, прикидывая, чем ему может аукнуться подобная болтливость. – Собственно, вы ведь не в курсе: мы сейчас работаем по плану «Карантин-2», объявленному еще в тот день, когда нарушилась связь между временными потоками. Потому и уровень секретности повышен, все сотрудники научного центра находятся на казарменном положении. Хотя с вашим уровнем допуска все это не важно, он у вас в любом случае выше, чем у меня.

– Понял. Ладно, покажите, как этой штукой рулить, мне в туалет нужно. И в душ, – кивнул Кобрин, про себя подумав: «Хм, весьма любопытно, весьма. Похоже, планируется заброска в прошлое на гораздо более долгий срок, причем определенно не в рамках «Тренажера» как такового. И я даже догадываюсь, кто станет первым испытателем этих самых новых протоколов. А подробности можно будет и у Машки выяснить, секретность секретностью, но она уже наверняка в курсе, шпиёнка доморощенная».

– Да, разумеется, простите! Панель управления находится на подлокотнике, вон тот джойстик и несколько сенсорных клавиш, разобраться не трудно. Но сейчас я лучше сам отвезу, ваша координация еще не восстановилась в полном объеме. А вот с душем придется немного повременить, вы пока слишком слабы.

* * *

– Ну, здравствуй, что ли, товарищ потеряшка! – добродушно пробасил Иван Федорович, встречая Кобрина возле дверей кабинета. – Да не тянись ты, нашел время, едва ведь на ногах стоишь! Оклемался немного? Тогда падай в кресло, разговор предстоит долгий.

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант, – смущенно ответил Сергей, отчего-то ощущая вину за свое физическое состояние.

– Давай без чинов, Сережа, тут такие дела завертелись, что не до того. Догадываешься, полагаю?

– Разумеется, – кивнул майор, занимая знакомое кресло. Отвыкшие от нагрузок ноги гудели, словно после многокилометрового марш-броска с полной выкладкой, хоть прошел он всего несколько метров, от оставленной в коридоре каталки до дверей кабинета – ну, не въезжать же к генерал-лейтенанту на инвалидном кресле?! Только этого не хватало!

Обойдя стол, Роднин последовал его примеру.

– Сам догадался, или уже шепнул кто? – вполне доброжелательно усмехнулся начальник академии, показывая, что вовсе не собирается вычислять этого самого «кто». Собственно, что уж тут вычислять? Голокамеры слежения на территории научного комплекса разве что в туалетах отсутствуют, да и то далеко не факт. Режимный объект класса «А», чего уж там.

– Сам, конечно, Иван Федорович. Да и мудрено было б не догадаться. Сначала едва не погиб вместе с товарищем Сталиным и Лаврентий Павловичем, причем дважды, затем вернуться по экстренному протоколу не смог. Не сработало «волшебное слово». Несколько раз не сработало.