Глобальное потепление - Яна Дубинянская Страница 40

И тут ей пришла в голову лучшая идея. Довольно ухмыльнувшись, Юлька нырнула в оконный проем, высокий, метра два с половиной, начинавшийся почти от бывшего пола. Засела в засаду в углу, невидимая с обеих перпендикулярных улиц, и осмотрелась по сторонам.

Это был не магазин и не офис, а жилая квартира. Здесь жили люди — еще лет двадцать назад. На широком выщербленном подоконнике лежал перевернутый цветочный горшок, в нем наверняка нашли убежище какие-нибудь маленькие рыбки или рачки. Разлапистые пятна бурых водорослей замещали собой рисунок на бывших обоях. Противоположную стену занимал мебельный гарнитур, чересчур громоздкий, чтобы его могли вывезти отсюда, разбухший, но почти целый, одна створка в завитках облупленного лака еще висела косо на единственной проржавевшей петле. Длинные полки были пусты: наверняка здесь стояли книги, сообразила Юлька. Книги-то хозяин вывез, ему казалось, наверное, что это бог весть какая ценность…

Ливанов неожиданно тронул ее за плечо, и Юлька, не оборачиваясь, сбросила его руку. Очертила комнату кругообразным жестом: смотри, мол. Понимаешь?..

Если он и поймет, то все равно что-то свое. И никакой возможности сверить.

Она обернулась — и никого похожего на Ливанова не увидела.

Гигантский, словно мебельный гарнитур напротив, бесформенный буро-зеленый осьминог (спрут?!) перевесил через подоконник половину толстого пупырчатого брюха и деликатно дотрагивался до нее кончиком тугого изогнутого щупальца.

* * *

— Ну как ты? — спросил Ливанов.

Юлька промычала неопределенное. С маской на макушке и загубником чуть в стороне от полуоткрытого, шумно дышащего рта она была в тысячу раз более смешная, чем обычно. Обстоятельства требовали немедленного страстного поцелуя, что Ливанов и проделал, отодвинув в сторону мешающий загубник, — не противиться же обстоятельствам. Правда, Юлька поначалу вовсе не отреагировала, потом попыталась неубедительно сопротивляться, но под конец более-менее втянулась, что и требовалось доказать.

Ничего особенно интересного с ней не предвиделось. Но, с другой стороны, не так уж много в жизни вещей, способных будить хотя бы такой же интерес хотя бы с теми же постоянством и регулярностью. Даже у литературы получалось все хуже, а вы говорите. А что-то более привлекательное, чем литература и секс, этот мир вряд ли мог предложить Ливанову в принципе.

— Здорово ты от него улепетывала, — сообщил он, отлепившись от ее губ.

Стилистический скачок сработал — Юлька надулась:

— Ты тоже неплохо. Мужественно, я бы сказала.

— Я всегда был за равенство полов.

Она, как всегда, не нашла чем парировать, а потому всецело погрузилась в процесс отстегивания аквалангов и выпутывания маски из бесформенного безобразия на месте прически. Ливанов вероломно не спешил помогать, ожидая просьбы, но с упрямством у Юльки обстояло куда лучше, чем с остроумием и быстротой реакции: просьбы так и не последовало, а на побежденной маске осталась целая офиура павших волос. Пригладив уцелевшие ладонью, Юлька пробормотала:

— Однако вывелось же, блин. Думаешь, мутант?

— Да нет, вроде бы нормальный осьминог. Чего ты хочешь — под водой тоже прилично потеплело.

— Я знала, что на шельфе ловят осьминогов. Но чтобы такое громадное…

— Не гони, Юлька. Вполне себе средних размеров.

— Сам ты средних размеров, — огрызнулась она.

Ливанов интимно снизил голос:

— Это имеет значение?

Внезапно Юлька выпрямилась, вызвав дребезжание и гул, подскочила, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Метнулась было к домику на верхушке базы, тут он был давным-давно разваленный, даже без крыши, что неплохо просматривалось и отсюда. Остановилась, обернулась, уткнулась в Ливанова сумасшедшими глазищами:

— Это же другая база!!!

— Другая, — подтвердил он. — Смотреть надо было, куда плывешь. Я-то сквозь муть от твоих ласт вообще ни черта не видел.

— Блин, — сказала Юлька.

— Нас найдут, — вербально утешил ее Ливанов, утешая заодно и невербально, впрочем, без особого напора. — Рано или поздно. А пока будем жить здесь с тобой вдвоем, как на необитаемом острове. Он и Она. Робинзон и Пятница. Я буду…

— Я знаю, — перебила она. — Ты, как настоящий мужчина, будешь ловить мидии и заставлять меня печь их на солнце. И чаек отгонять.

— Еще чего. Сама наловишь, сама и приготовишь своему мужчине. Кстати, мидии — это мысль.

— Не мечтай, — она все-таки двинула его локтем, но, так сказать, в ласковой версии. — У нас воды нет, это ты понимаешь?!

Ливанов задрал голову к яркому кобальтовому небу:

— Когда пойдет дождь, мы разложим намокать свою одежду, а потом выжмем в какую-нибудь емкость. Верный способ, практикуемый потерпевшими кораблекрушение, я в детстве читал. Емкостей тут полно, все-таки дайверская база. А раздеться на всякий случай лучше уже сейчас. Тем более что одежды у нас с тобой немного.

— Ливанов!.. Прекрати сейчас же.

Он ухмыльнулся и снова завязал веревочку на плавках, кстати, чисто декоративную. Юлька села на место, прикусывая рвущийся наружу смех истерического происхождения, а потом перестала сдерживать и расхохоталась не хуже стаи голодных чаек. Могла бы разреветься — по сути оно ничего бы не изменило, та же самая нервная разрядка. После которой всё всегда становится на порядок легче.

Все как всегда. Но никто ведь и не обещал от жизни феерического разнообразия.

— Вот я пишу новую поэтическую трилогию, — заговорил он негромко и бархатно, выруливая на многажды обкатанное и безотказное, то бишь на стихи, все равно, реальные или выдуманные, настоящие или нет. — Там обязательно будет и про нас с тобой. Там вообще обо всем будет. «Глобальное потепление» — как тебе, хорошее название?

— Ой.

Ливанов посмотрел удивленно. Такого убойного впечатления, как на нее сейчас, его мифическая трилогия еще ни разу ни на кого не производила. И ведь он даже не начинал читать!

— Удивительно, как иногда совпадает, — проговорила Юлька.

— Мы с тобой во многом совпадаем, — поддержал Ливанов, как если бы понял, хотя ни черта он не понял, конечно. — За это я тебя и люблю.

Она смотрела перед собой, на зеленую гладь культурного шельфа, на архипелаг дайверских баз разной степени заброшенности, — и, кажется, ничего этого в упор не видела. На свежецелованных губах блуждала полуулыбка, годящаяся дать ее взаймы Джоконде или какому-нибудь восточному божеству. В принципе, можно было переводить процесс в активную стадию, но Ливанов не торопился. Ему стало интересно.

— А я снимаю фильм, — тихо, как себе, заговорила Юлька. — Буду снимать, вернее. Сценарий есть, команда хорошая. Кешка, оператор-постановщик, он гений вообще… «Глобальное потепление». Хорошее название.