Боец с планеты Земля - Владимир Тимофеев Страница 40

Кстати, мыслей о том, что какая-то из девиц для утех может оказаться «переделанным» мужиком, больше не возникало. Старожилы, все как один, уверяли меня, что здесь с этим строго: «бывшим» сюда вход заказан. Что же касается самой процедуры «гендерной переделки», за эти четыре месяца я постарался выяснить на её счёт всё, что только возможно.

Как оказалось, «уколы трансформы» здесь могли делать только рабам и военнопленным. К свободным подданным княжества эта процедура по закону не применялась. Если же не по закону, то варианты, конечно, имелись, но стоили дорого. Очень дорого. Не всякому по карману. Но это с лихвой окупалось тем, что средство восстановления пола стоило на порядок дороже, даже легальное. В итоге жертвами «трансгендерных» преступлений чаще всего становились родственники богачей: их похищали и требовали выкуп, а если выкуп не поступал, меняли похищенным пол. Единственное, что могло защитить несчастных — это так называемое «закрепление». По достижении совершеннолетия любой свободный получал право на инъекцию «закрепителя», который сводил на нет любые попытки «трансформы». Однако опять же — из-за высокой стоимости препарата его могли позволить себе только очень богатые люди, а менее состоятельные надеялись на ежегодные бесплатные лотереи, проводимые княжескими наместниками во всех городах по два-три раза в году.

На вольных землях и в свободных баронствах «трансформа» распространения не имела. Причина простая: её технологию разработали в княжестве и хранили, словно зеницу ока. В определённом смысле, в здешних реалиях она выполняла роль оружия массового поражения психики недружественных соседей. Любого, кто попадал в плен, могли подвергнуть этой унизительной процедуре при отказе сотрудничать. Но самая худшая участь ожидала тех, кого после «укола трансформы» отправляли к «шершавым».

Последние, если верить тому, что говорили в кудусе, считались самыми злыми и самыми жестокими среди всех силовых структур княжества. Их регулярно использовали как карателей, из них, в основном, набирали личную охрану наместников и архистратигов. Предательство своих нанимателей чаще всего означало для «шершавых» мучительную и долгую смерть, потому что, даже предав, они не получали в ответ ни сочувствия, ни прощения.

Откровенный садизм и изощрённые издевательства над бывшими мужиками со стороны «шершавых» объяснялись банально и просто. «Шершавые» тоже являлись бывшими. Только не мужиками, а женщинами. Причём, наиболее унижаемыми, с местного социального дна. Жертвы насилия, проститутки из самых дешёвых борделей, рабыни жестоких хозяев… Княжеские вербовщики специально выискивали таких, ещё не сломавшихся до конца, люто желающих отомстить всему миру и особенно его мужской половине…

Сам я с «шершавыми» ещё ни разу не сталкивался. В кудусе их не было, а на аренах у меня имелись другие, более важные дела, нежели выискивать на трибунах озлобленных на весь свет бывших баб. Но отличить их, как мне объяснили, проблемы не представляло: все они носили серые балахоны с чёрными полосами на плечах навроде погон. Встретишь такую-такого в городе — сразу поймёшь, кто это…

В город, кстати, меня пока не пускали. Типа, не заслужил ещё. Видимо, только поэтому никаких указаний от людей барона Асталиса я все эти месяцы не получал. И выйти на резидента имперской разведки тоже пока не мог. По той же самой причине…

** *

Зрителей на Большой городской арене было, как на финале ЧМ по футболу. И вели они себя практически так же. Трибуны ревели, по ним прокатывались волны, разворачивались транспаранты, в небо запускались дымы… Не знаю, сколько народа жило в Ландвилии, но складывалось впечатление, что сегодня он весь собрался на стадионе.

День трёх святынь. Самый почитаемый в княжестве праздник, да и вообще на Флоре. В этот день, как нам объяснили, земле, воде и туману приносили дары. А лучшим подарком, как водится, считалась свежая кровь. Стихии принимали её благосклонно. Люди — восторженно.

Даниста Перекка с самого утра был чернее тучи. Ещё бы! Двадцать бойцов — ни больше, ни меньше. Именно столько «жертв» требовал Городской Совет от каждого из двух лучших кудусов Ландвилия. Со всех остальных — сколько получится, но не менее трёх выставленных на потеху толпы…

— В прошлом году было месилово, — мрачно сообщил по этому поводу Рин, инструктор по бою с секирой. — Сотня жмуров, как с куста. Из них, сука, одиннадцать наших, четырнадцать Маммия, и шестерых ещё добивали потом.

— Зачем добивали? — не понял один из новеньких.

— Зачем, зачем… Потому что продули. Победителей оставляют жить, всех проигравших кончают. Традиция тут, б…, такая… — сплюнул инструктор…

Только сегодня я, наконец, понял, что бо́льшая часть ежегодных потерь в нашем кудусе приходилась именно на этот «праздник». И чем лучше в течение года выступали на аренах бойцы, тем выше был шанс, что именно их товарищи станут в этот день главными жертвами на алтаре трёх местных святынь. Полный аналог драфта американских профессиональных лиг, только не с положительным знаком, а с отрицательным. Или, точнее, отбором. Ведь если, к примеру, в какой-нибудь НХЛ или НБА худшие клубы первыми выбирали себе лучших новичков, то здесь лучшие школы теряли на этом празднике самых удачливых и способных. А в результате уровень городских кудусов выравнивался, и в следующем году соперничество между ними становилось более непредсказуемым.

Болельщики оставались довольны.

Данисты?

Формально хозяева школ ничего не теряли. За вышедших из строя бойцов они получали от городских властей щедрую компенсацию. Но одновременно теряли и прибыль, поскольку чтобы готовить новых, требовались вложения, которые не всегда окупались…

— Проиграете, лично кожу сдеру, — грозно пообещал даниста перед последним боем.

Мог бы и не грозиться. В случае проигрыша никто бы из нас с арены не возвратился. «Горе побеждённым» — этот привычный принцип работал во всех мирах. По старой традиции «праздника» всех проигравших сразу же умерщвляли, принося в жертву «святыням». Поэтому правило «просто остаться в живых» здесь не работало. Здесь требовалось победить.

Двадцать на двадцать. Бойцы из кудуса Перекки против бойцов из кудуса Маммия.

Две сильнейшие школы «честных убийц» Ландвилия. Сражение между ними венчало программу праздника. Как наиболее зрелищное и кровавое.

Перед нами с арены унесли целую кучу трупов. С самого утра здесь бились четырнадцать не прошедших в «финал» кудусов. Схватки один на один сменялись боями двое на двое, трое на трое, один против трёх, двое против пяти, а также более экзотическими один с топором против своры волков или трое с ножами против одного всадника.

От пролитой крови публика буквально зверела.

«Режь! Рви! Бей! Выпусти им кишки!» — это было самое мягкое из того, что доносилось до подтрибунных залов, где готовились к выходу новые предназначенные к закланию мечники и копьеносцы…

— Ну, всё! Пошли, смертнички! — прозвучала команда.

Двери раскрылись, в глаза брызнуло яркое солнце.