Не время умирать - Ян Валетов Страница 4

Когда солнце поднялось чуть выше и иней на траве превратился в росу, Тим попоил лошадь из небольшого озерца с непроницаемо черной водой и скормил попутчице оставшиеся от скудного завтрака крошки. Дальше путь пролегал уже не по едва заметной тропе между невысокими холмами, а по широкому распадку, ведущему к разрушенному хайвэю ^[5]. Он все время крутил головой, проверяя дорогу, и несколько раз останавливался прислушиваясь.

Никого.

Когда они вышли на интерстэйт ^[6], небо затянуло серыми брюхатыми тучами, и серость съела все краски за несколько минут. Над головой Тима, хрипло каркая, пролетела стая ворон, и это был единственный звук, нарушавший мертвую тишину вокруг, если не считать шума ветра, налетавшего порывами с севера.

Тим сверился с отметками на дорожных знаках (они были все еще видимыми, несмотря на ветхость) и двинулся по дороге, высматривая что-то на обочине. Лошадь шла рядом, выхватывая из-под копыт пучки увядшей примороженной травы. Когда такой травы было много, она останавливалась, и Книжник терпеливо ждал, пока она насытится, поглаживая животное по холке. Времени у него теперь было больше чем нужно. Куда спешить? Он даже не решил, куда двинется дальше.

Нужный Книжнику вэн ^[7] нашелся к полудню. Он стоял у самого края шоссе – выгоревший, выцветший и ржавый до прозрачности. Когда-то он был желтым, теперь же желтая краска лишь проглядывала местами из-под жирного бурого налета.

Тим оттащил в сторону искореженную боковую дверцу, полез внутрь и вынул из прогнившего чрева микроавтобуса два военных парусиновых баула, заглянул в сумки и довольно ухмыльнулся. Коробки с вакциной остались в целости и сохранности.

Их было много – тысяча доз. Тысяча спасенных жизней.

– Сдохни первым, Весельчак, – пробормотал Книжник, застегивая баулы. – Мы еще повоюем.

Он встал, и в этот момент пуля поцарапала ему щеку и срезала мочку левого уха, словно ножом. Звук выстрела Тим услышал уже после того, как боль обожгла ему лицо, и инстинктивно рухнул на землю. В ржавом металле над его головой образовалось несколько дырок.

Кровь лилась за воротник куртки, огнем горела щека и остатки уха, сердце прыгало в горле, но это не помешало Книжнику оценить положение и понять, что он по-прежнему легкая мишень для стрелка, – пули прошивали ветхий минивэн навылет, практически не встречая сопротивления. Тим метнулся в сторону, к остаткам школьного автобуса, до которых было ярдов тридцать, не больше.

Сумки с вакциной пришлось бросить. Привычная к стрельбе лошадь только подняла голову, провожая улепетывающего нового хозяина глазами, и продолжила щипать примороженную траву. Стрелок попытался попасть в Книжника, пока тот опрометью несся в укрытие, но пули просвистели мимо, Тим проскочил и, отдуваясь, прижался к массивному автобусному боку. Для того чтобы пробить автобус навылет, нужен был крупнокалиберный машинган ^[8], автомат для этого не годился. Теперь, когда массивная облезлая туша защищала Книжника от пуль, можно было сравнительно спокойно осмотреться и подумать.

Стрелял одиночка.

Это точно не Парковые, пришедшие по его следам, не залетная пятерка вэрриоров из Сити и не мародеры Пустошей. И конечно же, не остатки отрядов Резаного (не к ночи он будь помянут!), что еще бродили в этих местах. Несколько челов взяли бы Книжника в клещи и отправили в гости к Беспощадному с первой же очереди. Тут все проще: кто-то достаточно смелый решил отстрелить Тиму голову, чтобы поживиться. Лошадь – большая ценность, особенно если продать ее в Тауне. А если вспомнить, сколько добра Тим переложил в седельные сумки, то он до неприличия богатая добыча! Имея в противниках одиночку, Книжник имел хороший шанс выиграть единоборство. Не самый плохой расклад, если честно говорить. Могло быть куда хуже!

Откуда стреляли, Тим понял сразу: стрелок засел в перекошенном кузове красного пикапа, спрятанного в тени длинномерного грузовика: ярдов тридцать пять – сорок от минивэна с сумками. И выковырять его оттуда будет нелегко. Достать автоматным огнем? Так это не со снайперскими талантами Книжника! И гранату на такое расстояние Тиму не швырнуть. А если швырнуть, то не попасть.

Бросить лошадь, вакцину и бежать? Еще чего!

Книжник потрогал щеку, на которой вспухала красная борозда, и зажал ладонью кровоточащее ухо.

Больно, но не смертельно. Крови, конечно, много, но еще никто не истекал кровью из простреленного уха.

Несколько пуль снова хлестнули по борту его убежища, но Тим даже не вздрогнул.

Не сидеть же здесь до темноты? Если забраться на крышу автобуса, то кузов пикапа будет как на ладони. Сбоку не получится, слишком заметно. А вот если зайти сзади…

Через минуту Тим уже полз по грязному шелушащемуся металлу крыши, надеясь, что та не провалится под его весом. Расчет Книжника оказался верным: кузов пикапа он видел превосходно! Вот только в кузове никого не было.

Позиция была хоть куда! Книжник с высоты автобуса мог видеть почти все, его самого снизу было не рассмотреть. Тим достал из кармана половинку бинокля, доставшуюся ему в наследство от Белки, и, стараясь двигаться как можно медленнее и осторожнее, принялся изучать рекогносцировку.

Стрелкá он обнаружил быстро – его выдала лошадь. При приближении чужого кобыла забеспокоилась, начала перебирать ногами на месте и издавать звук, похожий на ржание. Достаточно было повернуть линзы в ту сторону, чтобы заметить одетого в лохмотья человека, ковыляющего к сумкам с вакциной, лежащим возле минивэна. Чел именно что ковылял. Его бросало из стороны в сторону, словно укуренного, и плюс к этому он еще и хромал, но все-таки двигался со стремительностью хищника. Он был странно одет, кособок и скорее всего ранен, но между ним и сумками было не более 20 ярдов, и Тим не имел времени на раздумья! Стрелять! Немедленно стрелять на поражение!

Книжник схватился за оружие.

Магазин неожиданно громко звякнул о металлическую крышу, и чел мгновенно обернулся, воткнувшись ненавидящим взглядом прямо в глаза Тиму. Книжник уже держал палец на спусковом крючке, но нажать на него не успел. Автомат едва не вывалился у него из рук.

Снизу, стоя между сгнившими машинами, на него смотрел не кто иной, как враг всей его жизни, один из четырех вождей Парка – Бегун.