Под кожей - Мишель Фейбер Страница 39

А она твердила им, что ничего от них не хочет, ничего.

Она будет делать свою работу, они пусть делают свою.

И для того, чтобы делать свою работу как следует, ей нужен самый что ни на есть минимум вещей: свет у сарайчика, в котором она поставит машину — или в нем самом, — горячая вода и одна электрическая розетка, чтобы подключить радио или что-то наподобие его. Об остальном пусть не волнуются. Она и сама о себе позаботится может.

На самом деле, говорила она с ними еще и грубее — на случай, если они слишком тупы, чтобы понять простой намек: в чем она нуждается сильнее всего, так это в уединении. Вот и оставьте ее в покое.

Но разве не будет ей одиноко? — спрашивали они. Нет, не будет, отвечала она, у нее дел выше головы. Ей необходимо подготовиться к работе, всех сложностей и тонкостей которой им не понять, пусть даже и не надеются. А для этого придется поднапрячь мозги. Она должна заучить уйму всего, начиная с самых первооснов, иначе весь их проект провалится, отчего и им не поздоровится. Дело, за которое ей предстоит взяться, так просто, с кондачка, не сделаешь, это вам не тюки соломы в амбар таскать и не норы рыть под землей.

Иссерли уже расхаживала по спальне, в такт хилому помигиванию часов, громко и гулко стуча ногами по голым половицам. Она редко ходила по дому обутой, только перед тем, как отправиться на работу.

Раздраженная, она снова включила телевизор, хоть и пробовала уже посмотреть его после возвращения в коттедж и выключила, обозленная увиденным.

Поскольку произошло это совсем недавно, телевизор ожил мгновенно. Водсель, который несколько минут назад разглядывал в бинокль висевшие на бельевой веревке яркие разноцветные трусики, теперь облизывался, а щеки его подергивались. Под веревкой собрались водселихи, пытавшиеся снять с нее эти самые трусики. Веревка, невесть почему, была натянута слишком высоко, водселихам приходилось тянуться к ней, поднимаясь на цыпочки и покачиваясь, или подпрыгивать, будто малые дети, на месте, отчего их розовые груди подрагивали, как желе.

На другом канале несколько чрезвычайно серьезных с виду водселей обоих полов сидели плечом к плечу за столом. Над их головами тянулось узкое электрическое табло, похожее на игрушечный вариант того, что стояло у Кессокского моста. Табло изображало последовательность букв и пробелов: Б З А ОН Е.

— У? — осмелился, наконец, высказаться один из водселей.

— Не-е-ет, боюсь, что нет, — пророкотал кто-то невидимый.

Освещенная единственной электрической лампочкой машина Иссерли стояла с работающим на холостом ходу двигателем у сарайчика. Иссерли наводила порядок в ее салоне неторопливо и вдумчиво, замедляя каждое свое движение. До восхода солнца, скрытого скруглением планеты, было еще далеко.

Она стояла на коленях у открытой дверцы машины, наклонившись внутрь, расстелив по земле, чтобы не измазать зеленые вельветовые брюки, «Росс-шир Джорнал». Кончиками пальцев она нащупывала рассыпавшиеся по полу шоколадные конфеты и бросала их, одну за другой, через плечо. Птицы мало-помалу склюют их, в этом Иссерли не сомневалась.

Внезапно голод напомнил ей о себе слабостью и дурнотой. Ничего, кроме чипсов, горстки снега да литра, примерно, теплой воды, выпитой сегодня под душем, у нее со вчерашнего утра в животе не побывало. Как-то маловато для питания человеческого существа.

Странно, все-таки, она никогда не сознавала, что голодна, пока голод не становился волчьим и едва не валил ее с ног. Особенность, откровенно говоря, злополучная и чреватая опасностями: справляться с ней нелегко, она требует особого внимания. Тут важно соблюдать определенный режим — например, завтракать каждое утро, перед выездом на дорогу, вместе с мужчинами, — однако появление Амлиса Весса выбило ее из этого режима.

Дыша глубоко и размеренно — как будто несколько добрых глотков воздуха могли позволить ей продержаться чуть дольше — Иссерли продолжила уборку. Конца рассыпавшимся конфетам видно не было; они, совершенно как тараканы, дородные, округлые тараканы, расползлись по всем щелям. Интересно, если она съест несколько штук, это сойдет ей с рук?

Иссерли взяла коробку, которую положила вместе с перчатками собачьего заводчика на землю рядом с собой, чтобы попозже сжечь и то, и другое, и, подняв картонный прямоугольник к свету, изучила, прищурившись, список ингредиентов. «Сахар», «сухое молоко» и «растительные жиры» выглядели достаточно безобидно, а вот «тертое какао», «эмульгатор», «лецитин» и «искусственные вкусовые добавки» отзывались опасностью. Собственно, от «тертого какао» положительно пахло могилой. Иссерли даже подташнивать начало, что было, надо полагать, сигналом, подаваемым ей Природой: держись той еды, какая тебе знакома.

Да, но если она пойдет в амбар, чтобы поесть вместе с мужчинами, то может столкнуться с Амлисом Вессом. А это было последним, что ей требовалось. Как долго сумеет она продержаться? Когда он покинет ферму? Иссерли прошлась взглядом по горизонту, жаждая увидеть первые проблески света.

Годы, за которые она отказывалась вступать с мужчинами в какие ни на есть отношения, кроме минимально необходимых, научили Иссерли полагаться лишь на себя, в особенности если речь шла об уходе за автомобилем. Она уже заменила разбитое зеркальце — дело, для выполнения которого ей прежде потребовался бы Енсель. Если удастся избегать неприятностей, эта машина останется с ней навсегда, пересаживаться в другую не придется. Она же сделана из стали, стекла и пластика, а с чего им изнашиваться? Когда машине требуется топливо, масло, вода, что угодно, она их получает. Водит ее Иссерли медленно и мягко, внимания полицейских не привлекает.

Боковое зеркальце она сняла с уже сильно ободранного «ниссана». От бедняги остался лишь скорбного вида остов, но не разводить же по этому поводу сантименты. Зеркальце подошло ее маленькой красной «королле» в самый раз, от едва не случившейся дорожной катастрофы никаких следов не осталось.

Иссерли, все еще любуясь аккуратностью выполненной ею хирургической операции, второй раз протерла «короллу» тряпкой. Двигатель продолжал работать, хорошо смазанный механизм выдыхал в промозглый воздух вкусно пахнущий газ. Иссерли ее машина нравилась. Хорошая машина, что и говорить. Если о ней заботиться, она свою хозяйку не подведет. Иссерли тщательно стерла с ножных педалей грязь и смазку, прибралась в бардачке, наполнила из фляжки с острым наконечником установленную под пассажирским сиденьем емкость с икпатуа.

Может, стоит поехать, поискать открытую всю ночь станцию обслуживания и купить какой-нибудь еды? Амлиса Весса здесь очень скоро не будет, вероятно уже через день-другой. Не умрет же она, если станет день-другой есть то, что едят водсели. А как только он уберется восвояси, она сможет вернуться к нормальной пище.

К тому же, Иссерли знала, что, выехав сейчас на дорогу, подвергнется риску — маловероятному, но реальному — увидеть на ней голосующего жалкого, умалишенного стопщика. И, может быть, подсадить его — она себя знает, — а он окажется ни к черту не годным, да еще и затащит ее аж в Кейрнгормы. Такой уж она человек.