Что мы пожираем - Линси Миллер Страница 39

На следующее утро я проснулась от боли в ноге – и от голоса Карлоу, звеневшего у меня в ушах. Она спорила с Криком, их крики заглушала разделяющая нас стена. Я скатилась с кровати. Пальто Джулиана было липким от пота, но я все равно завернулась в него. Я провела рукой по деревянной двери, открыла ее и выглянула в коридор. Крик стоял у дверей комнаты Карлоу, скрестив руки на груди. В нагрудном кармане его шинели была голубая роза.

– Дай ей работать или помоги мне, – сказал он, качая головой.

– Легко тебе говорить, – раздался визг Карлоу из-за двери.

От ее голоса у меня внутри все перевернулось, и я застонала. Крик взглянул на меня.

– Стой спокойно, – сказал незнакомый голос. – Я еще даже не взяла иглу.

– Вчера ночью тебя выманила Дверь, – сказал он, подзывая меня. – Ты жива?

– Думаю, да, – я вытащила из кармана голубую розу с увядшими и окровавленными, но все еще целыми лепестками и спрятала ее, как только он ее увидел. – Спасибо тебе за это. Я укололась шипами.

Крик обратил на меня взгляд своих бездонных голубых глаз и улыбнулся.

– Жаль, что ты не открыла Дверь. Тогда Карлоу была бы свободна.

– А она знает? – тихо спросила я. – Что ты выполнил условия своего проклятья?

– Я показывал ей доказательства, но до нее так и не дошло. Я не должен оставлять ее наедине с вечностью. То, что когда-нибудь это случится, для нее немыслимо, – он вздрогнул. – Нет. Об этом никто не знает, хотя я думаю, что суверен подозревает об этом. И мне хотелось бы, чтобы так и оставалось.

– Когда ты это сделал? Ты ведь воскрес в последний раз всего неделю назад? А что, если она тебя убьет?

– Неделю назад, – быстро ответил Крик, бросив взгляд на Карлоу. – Я не собираюсь обсуждать это при ней.

Я вздохнула и прошептала:

– Ладно. Храни свои секреты и ложь, но если она убьет тебя, она никогда себе этого не простит.

Крик тихо рассмеялся. Карлоу уставилась на него, вцепившись руками в кровать. Сафия, целительница, нанятая наследником, склонилась над голым бедром Карлоу и зашивала небольшой глубокий порез. Карлоу закрыла глаза рукой и застонала.

Крик усмехнулся.

– Она ненавидит иглы. Она. Франциска Карлоу, благоосененная, та, что не боится ничего, – боится иголок. Это так… по-смертному, – сказал он, смакуя это слово.

– Как она поранилась? – спросила я.

– Как обычно, – ответил Крик. – Приносила жертву.

Сафия откинулась на спинку инвалидной коляски, в ее черных глазах плясали смешливые искорки. Она похлопала Карлоу по руке.

– Я закончила, ты, большой бессмертный ребенок.

– Останется шрам? – спросила Карлоу. Я никогда не слышала, чтобы она говорила так тихо.

Сафия покачала головой. Зеленый знак, вырезанный на ее груди, был красным от только что выступившей крови.

– Завтра я сниму швы, – сказала она. – И смогу вылечить твою рану. Тогда и узнаем, остался ли шрам. – Сафия взглянула на меня через плечо. – Тебе что-то нужно?

– Нет, я просто услышала шум, – сказала я.

– Думаю, она предпочитает Карлоу. – Сафия поджала губы и увернулась от вялого удара Карлоу. Она повесила сумку на спинку кресла. – Если «шума» больше не намечается, я пошла завтракать.

В коридоре послышались шаги. Я вздрогнула, и Крик обернулся. К нам спешили Хана и Бэзил, руки стражницы были замотаны свежими бинтами, а Бэзил нес стопку книг. Хана смотрела куда угодно, но только не на нас, и делала маленькие шаги, чтобы Бэзил не отставал от нее. Бэзил быстро-быстро тарабанил пальцами по корешкам. Хана остановилась рядом с нами.

– Карлоу все еще здесь? – спросила она.

– Хана! – голос Сафии прозвучал немного запыхавшимся. Сафия поправила платье и шелковый шарф, обернутый вокруг ее тугих черных кудрей. В этом не было необходимости; она была красивее всех нас. – Неужели мой талисман удачи не сработал?

Хана покраснела, рука дернулась к висящей у нее на груди подвеске.

– Нет. То есть, да. Я в порядке. Я пришла за Карлоу, Криком и Адлер.

Сафия теребила свой серебряный браслет с полумесяцем, а я посмотрела на подвеску Ханы.

– Его величество попросил меня узнать, что ты думаешь о нескольких жертвах и механизмах восстановления, – сказал Бэзил, оглядывая Хану. – Остальных он просит немедленно последовать в лабораторию.

– Ну, по крайней мере, я закончила вовремя, – Сафия помахала нам на прощание и вместе с нами пошла в холл. – Давай посмотрим, что я могу для тебя сделать, Бэзил.

Они исчезли в комнате Бэзила. Мы пошли в лабораторию. Я схватила Крика за руку. Он уставился на меня, прищурив свои небесно-голубые глаза.

– Он послал единственного человека, который мог умереть, – прошептала я. – Почему?

– Должно быть, в лаборатории суверен. С чего еще ему это делать?

– В прошлый раз она очень сильно разозлилась на Карлоу. – Я сжала розу и почувствовала, как кожу пронзают острые шипы. Я кивнула. – Расчеты ее не обрадовали.

Это не ложь. Я просто недоговариваю. У наследника было так мало друзей. Если он их потеряет, это его сломит. Это не могла быть я. Это не могла быть Карлоу. Это должен был быть Крик.

– Думаешь, она причинит Карлоу боль? – спросила я.

То есть вопросы тоже не считались за ложь.

– Пока что Карлоу бессмертна. Но она может испытывать боль, – сказал Крик, его голубые глаза потемнели в тусклом утреннем свете. – Суверену необязательно убивать Карлоу. Она может поступить намного, намного хуже.

– Но с ней все будет в порядке, – я прикусила губу и заморгала, словно сдерживая слезы. – Она ведь не станет приносить Карлоу в жертву Двери, да? Сможет ли Карлоу это пережить?

Крик резко развернулся ко мне, его глаза расширились. Впервые он, кажется, был напуган.