Против шерсти - Стефан Серван Страница 38

* * *

Я знаю, что многих тронуло то, что я сделала у школы, и что некоторые мои фразы превратились в лозунги. Потому что я была первой, кто решился открыто заговорить.

Сказать по правде, в тот момент я поняла, что я не одна. Мою историю проживали миллионы других девушек. Насилие, неприятие окружающих, стыд, одиночество: в моем рассказе девушки узнали себя.

Так и родилась мысль о Марше Кошек.

Благодаря социальным сетям все случилось очень быстро. По всем городам был послан призыв в следующую субботу выйти на улицы. Все Кошки стали готовиться. Идея была проста: сбросить с себя одежду и пройтись по улицам голыми, полностью голыми. Это был способ выступить против дискриминации и угнетения, которым нас подвергали, способ заявить о себе. Мы хотели показать миру, что Кошки вопреки всему не пустое место и что у нас есть права. Такие же права, как и у всех остальных.

Девушки, живущие за стадионом, были воодушевлены.

Когда я пришла к ним, Фатия сунула мне в руки плакат.

– Смотри!

На бумаге угадывались мой профиль и моя накидка. Наверху была надпись: «Я такая, какая есть. Я Луиза».

– Это очень мило, Фатия. Но мне кажется, ты неправа.

– Да нет же, ты стала образцом для подражания.

– Я не хочу быть образцом. Нам образцы не нужны.

Прежде чем Фатия успела возразить, я скрылась в палатке, где девушки начали раскрашивать транспаранты. Я взяла кисточку, обмакнула ее в черную краску и замазала надпись «Я Луиза». Осталось только «Я такая, какая есть».

Я подняла глаза на Фатию:

– Так неплохо, но, думаю, можно сделать лучше.

Одним быстрым движением я закрасила слова «Я такая, какая есть» и обмакнула кисточку в фиолетовую краску.

Я написала: «Мы такие, какие есть!»

Я протянула Фатии плакат, с которого стекала краска.

– «Мы такие, какие есть» – это по-нашему.

Фатия с улыбкой посмотрела на меня:

– Ага, хорошо звучит: «Мы такие, какие есть».

Девушки, собравшиеся вокруг нас, закивали.

Одна из них сказала:

– Да, «Мы такие, какие есть» намного лучше. Мы… мы Кошки!

Другая подхватила:

– И мы в ярости!

И тут поднялся настоящий вихрь криков и идей:

– Мы искры!

– Мы огонь!

– Мы буря!

– Мы влюблены!

– Мы принцессы!

– Принцессы с шерстью!

– Мы колдуньи!

– Злые!

– Странные!

– Могущественные!

– Пугающие!

– Необыкновенные!

– Мы окончательно чокнулись!

И все взорвались от смеха.

Когда мы немного успокоились, я сказала:

– Мы – будущее. И мы уже здесь.

Готовясь к Маршу, мы без устали рисовали транспаранты. Папа меня поддержал, и, раз уж из школы меня выгнали, а о том, чтобы посещать занятия в «Авроре», не могло быть и речи, я все время проводила за стадионом. Теперь там жили около тридцати Кошек. Некоторые были из нашего города. Других привлекли плакаты или видео, снятое у школы. Они были из самых разных мест, все они были непохожи друг на друга и свободно говорили обо всем, не боясь запретов и осуждения. Лесбиянки, девушки, сбежавшие из дома, верующие, веганки, атеистки, обладательницы биполярного расстройства, беженки… Каждой нашлось место.

Беженки рассказали нам, как им удалось выбраться из родной страны. Эти Кошки преодолели тысячи километров, их не испугали ни пустыня, ни море, им пришлось иметь дело с контрабандистами. А когда они добрались до нашей страны, им нужно было скрываться от полиции. Ужас. Но теперь, оказавшись с нами, они вновь обрели надежду.

Нас объединяли Мутация и то, как она перевернула наши убеждения.

Знаете, нас очень вдохновляли разговоры друг с другом, когда мы представляли, каким было бы общество, в котором есть место и для нас. Но постепенно мы разделились на две группы. Одни девушки считали, что окружающие в конце концов примут нас такими, какие мы есть. Другие были решительно настроены порвать все связи с миром людей. Мы вели ожесточенные споры.

– Не говоря уже о нас, посмотри, что люди творят с планетой, – сказала мне Рыжая. – Все загрязнено, животные вымирают, наши сестры чуть не утонули, пока бежали из своей страны, банки получают всё большую прибыль. Никогда в мире не было столько денег, но почему-то заводы закрываются, а людям приходится спать на улице. Ничего не напоминает?

Часть Кошек согласилась с Рыжей:

– Вот именно, она права!

Ее слова заставили меня вспомнить то, о чем говорил папа. Я попыталась возразить, но не могла не признать, что Рыжая отчасти права.

– Да, но есть и другая сторона медали. Человечество – это еще и наука, искусство… литература, живопись!

Рыжая поумерила свой пыл:

– Ладно, хорошо, есть и положительные моменты.

В разговор, язвительно улыбаясь, влезла Фатия:

– Эй, Лу, ты кое-что забыла. Есть же еще готовка, стирка, дети, красота, покорность – все, чего вечно требуют от женщин. Разве наша шерсть что-то меняет? Разве от нас не требовали всего этого раньше? Когда у нас волос было не больше, чем у них? Как же хорошо о нас позаботилось человечество, да?

– Да нет же, Фатия, ты все мешаешь в одну кучу. Это тут вообще ни при чем!

– Ах так? Ну давай, объясни.

Я сделала глубокий вдох и сказала:

– Весь этот груз на плечи женщин взвалило общество, наше общество. Потому что им очень долго управляли мужчины. Тут я с тобой полностью согласна. Но это не то же самое, что человечество. Человечество – это мы. Мы все. Мир такой, каким мы его делаем. И мы способны на многое.

Фатия согласилась.

– В кои-то веки ты права, – сказала она мне, подмигнув. – Теперь, когда мы сильнее их, мы покажем, кто мы!

Марш Кошек задумывался как мирное шествие, но я боялась, что начнутся беспорядки. Я знала, что Савини воспользуется малейшим предлогом, чтобы еще яростнее нападать на нас в своих речах, и что правительство обязательно будет на него равняться.

– Нам нужно сохранять спокойствие. Мы можем быть решительными, не проявляя жестокости! Мы будем использовать наше собственное оружие, не опускаясь до их уровня!

Каждый наш спор заканчивался оглушительным гомоном.

Когда к нашей группе присоединился Том, возникли некоторые проблемы.

Мы едва успели слезть с его мопеда, как на меня набросилась Фатия:

– Что он здесь делает? Нам тут люди не нужны!