Медаль за город Вашингтон - Александр Михайловский Страница 38

А за себя я не беспокоился. Если мне и суждено погибнуть на поле брани, то это будет достойной карой за мое предательство четвертьвековой давности. Страшно разве что за мою Наденьку – и за тех, кто за последние двое суток доверил мне свою судьбу. Защити и сохрани их, Господи!

18 (6) августа 1878 года. Вечер. Атлантический океан. ТАКР «Адмирал Кузнецов», адмиральский салон

Присутствуют: командующий флотом Югороссии – адмирал Виктор Сергеевич Ларионов; командующий армией Югороссии – генерал-майор Вячеслав Николаевич Бережной; глава МИД Югороссии – полковник Нина Викторовна Антонова; генерал-майор Александр Александрович Пушкин

Адмирал Ларионов вошел в салон вместе с генералом Бережным. Пушкин, о чем-то с увлечением беседовавший по-французски с Ниной Викторовной, замолчал и с любопытством посмотрел на адмирала. Ларионов был чем-то сильно озабочен. Чем именно – пока не известно. Но похоже, в операции по разгрому армии северян появились не предусмотренные первоначальным планом моменты.

– Товарищи, – произнес адмирал, – я вынужден был пригласить вас на это импровизированное совещание, чтобы обсудить новость, которая может изменить ход боевых действий на территории САСШ.

– А что случилось, Виктор Сергеевич? – поинтересовалась Антонова. – И какие такие известия вы получили, хорошие или плохие?

– Скорее хорошие, чем плохие, – улыбнулся Ларионов. – Но для начала я хочу спросить вас, Нина Викторовна, и вас, Александр Александрович, знаком ли вам некий Иван Васильевич Турчанинов? Чтобы вам было легче вспомнить, подскажу: он в свое время окончил Николаевскую академию Генерального штаба в Санкт-Петербурге и имел чин полковника гвардии…

Антоновой этот человек, видимо, был хорошо знаком. Она кивнула адмиралу и вопросительно посмотрела на генерала Пушкина. Александр Александрович потер лоб, пытаясь что-то вспомнить, а потом произнес:

– Кажется, я вспоминаю, о ком вы говорите, Виктор Сергеевич. Вскоре после выпуска меня из Пажеского корпуса в чине корнета, Конный полк, в котором я имел честь служить, после начала войны с англичанами и французами, занимался охраной побережья Финского залива от возможной высадки десанта союзников. Во время патрулирования побережья мне довелось несколько раз встретиться с офицером, проводившим топографическую съемку местности. Кажется, его фамилия была Турчанинов.

Потом, уже после войны, до нас дошли слухи о том, что сей офицер, дослужившийся до чина полковника, самовольно покинул армию и уехал из России. Рассказывали, что он отправился в Лондон, где не раз встречался с господином Герценом, выпускавшим грязный антирусский листок, именуемый «Колокол»…

– Именно об этом человеке сегодня и пойдет речь, – кивнул Ларионов. – Дело в том, что до нас дошла информация о том, что отставной генерал армии северян Джон Бэйзил Тёрчин собрал группу вооруженных повстанцев и начал партизанскую войну против правительства САСШ. А именно так начал именовать себя Турчанинов после эмиграции в САСШ.

– Этого не может быть! – воскликнул Пушкин. – Как генерал северян, пусть и отставной, может поднять оружие против своих?!

– В жизни часто происходит много необычного, Александр Александрович, – сказала Нина Викторовна. – Вспомните маршала Наполеона Бернадота. Ситуация изменилась, и он стал воевать против Бонапарта. А потом еще и стал королем Швеции. И таких людей во все времена было предостаточно.

– Александр Александрович, – произнес Бережной, – для нас главное – это то, что своими действиями полковник Турчанинов может сильно помочь армии конфедератов. Он хороший военный – генеральское звание он получил за свои боевые дела во время гражданской войны, к тому же он хорошо знает театр боевых действий и пользуется авторитетом и любовью у тех, кто сражается под его знаменем. Достаточно сказать, что когда в 1861 году солдаты 19-го Иллинойского полка выбирали себе командира – да-да, было такое в армии северян, – то из двух кандидатов победил полковник Турчанинов.

– А кто был вторым кандидатом? – поинтересовался генерал Пушкин.

– Соперником «Русского Грома» – так подчиненные стали называть своего командира – оказался тогда еще полковник Улисс Грант, будущий командующий войсками северян и будущий президент Соединенных Штатов.

– Понятно, – задумчиво произнес Пушкин. – И как вы, господа, собираетесь использовать отряд генерала Турчанинова? Кстати, насколько он многочисленный?

– Точная численность отряда Турчанинова неизвестна, – сказал Бережной. – И вообще все, что связано с его боевыми действиями, можно считать заслуживающей доверия информацией лишь условно. Часть сведений – на уровне слухов.

– Виктор Сергеевич, – встрепенулась Антонова, – я бы перепроверила всю имеющуюся информацию и попыталась установить надежную связь с Турчаниновым. Ведь если его отряд представляет реальную силу…

Тут Нина Викторовна развела руками, словно показывая, какие широкие перспективы могут открыться перед армией конфедератов.

– Именно это мы и хотим сделать, – улыбнулся Бережной. – Мы с Виктором Сергеевичем связались по рации с Петербургом и обговорили с графом Игнатьевым возможность использования отряда полковника Турчанинова.

– Но, господа, надо для начала дождаться, чтобы государь простил Турчанинова за самовольное оставление России и фактическое дезертирство, – озабоченно произнес Пушкин.

– Александр Александрович, – кивнул головой Ларионов, – об этом я тоже переговорил с графом Игнатьевым. Как оказалось – мир тесен, Турчанинов и Игнатьев знакомы. Турчанинов проводил картографические съемки на побережье Балтики, а Игнатьев в это же время занимался весьма деликатными делами по ведению разведки и контрразведки в штабе генерал-адъютанта Берга, командующего Балтийским корпусом.

Граф Игнатьев берется выхлопотать у государя прощение для полковника Турчанинова. Так что после окончания Североамериканской кампании он сможет вернуться домой. Или, если он захочет, мы его с удовольствием примем у себя в Югороссии.

– Отлично! – воскликнул Пушкин. – А кого вы хотите отправить к полковнику?

– У нас на примете два человека, – сказал Бережной, переглянувшись с Ларионовым. – Первый – кадровый разведчик русской армии. Назовем его господином Шмидтом. Он имеет большой работы за границей, прекрасно знает английский и немецкий языки, неплохо ориентируется в политических делах. Мы познакомились с ним во время захвата Константинополя кораблями нашей эскадры.

Кроме того, он лично знаком с Турчаниновым – они учились вместе в Академии Генерального штаба. Так что им будет легче найти общий язык.

– А кто второй? – поинтересовался Пушкин.

– Вторым будет наш человек, обученный тактике ведения партизанской войны и прочим хитростям. У него большой опыт спецопераций, так что он будет весьма полезен полковнику Турчанинову…

– Вячеслав Николаевич, – Нина Викторовна повернулась к Бережному, – вы хотите отправить к Турчанинову Колю Бесоева?