Бунтарь. За вольную волю! - Юрий Корчевский Страница 37

– Раненых врагов добить, трофеи собрать! – распорядился Михаил.

Ратники собирали оружие, срезали кошели с деньгами. Снабжение русских ратников скверное, деньги на пропитание пойдут. В кошелях и польские злотые были, и русское серебро, наверняка из награбленного. Михаил заглянул в изъятый кошель. Сплошь русское серебро, только один злотый. Ратник, стоявший рядом, тоже полюбопытствовал, посмотрел, сплюнул:

– Ни одного медяка, брезгуют, сволочи!

После бойни отряд Михаила поредел. На ночь он увёл ратников к деревне Шепиловка, что была недалеко от Дмитрова. Ратникам поесть надо, согреться. Да и не шастают по ночам поляки и литовцы, боятся.

К Дмитрову, к войску Скопина, подошли ещё ратники, рота наёмных пешцев. В блокаде оказался Дмитров с паном Сапегой, в таком же положении Суздаль с паном Лисовским. Стоявший под Брянском пан Млоцкий был атакован двумя тысячами русской пехоты, понёс потери. Московские воеводы почти ежедневно делали вылазки к Тушину, держа в напряжении пана Рожинского. В общем, выступать на помощь гетману Сапеге никто не мог. Оценив ситуацию, Скопин отдал приказ штурмовать острог перед Дмитровом, который занимали казаки. Русские напали 20 февраля, укрепление было прорвано, русские превосходили казаков, началось их избиение. Убито было большинство, уцелевшие бросились к городу. Сапега выслал к острогу польские пехотные роты, но и они были разбиты. Острог, в котором были пушки и огненный припас, достался русским. Гетман оказался в трудном положении. Его сил хватало лишь на оборону городских стен, но не для вылазок и тем более активных действий.

Скопин через жителей узнал о положении Сапеги и ушёл с войском к Троицкому монастырю, оставив под Дмитровом две сотни конных боярских детей и лыжников из ополчения. Гетман об уходе Скопина прознал, решил воспользоваться моментом. Поляки 27 февраля подожгли деревянный город, заклепали стволы пушек, приведя их в негодность, и, бросив имущество, прорвались с боем в сторону Смоленска.

Распался и Тушинский лагерь. Поляки и казаки покинули Тушино 6 марта и двинулись к Иосифо-Волоколамскому монастырю. Почти одновременно обратились в бегство казаки, грабившие уезды в верховьях Волги.

Полки Скопина-Шуйского вступили в Москву 12 марта 1610 года. Царь ласково принял ратников, одарил всех воевод и дворян золотой и серебряной посудой, выплатил всему войску жалованье. Жители Москвы хвалили молодого Шуйского, вознося его разум и храбрость.

Однако славословия жителей молодого воеводы были для царя раздражителем. Воспылал он чёрными мыслями. Скопина-Шуйского отравили чашей с вином, в котором был яд. Михаил Скопин-Шуйский почувствовал себя плохо, из носа хлынула кровь, прислуга унесла его домой. Князь после двухнедельной болезни скончался 29 апреля 1610 года. Многие жители, даже из царского окружения знатные люди, прямо винили в смерти молодого воеводы царя Василия и княгиню Скуратову в отравлении.

Народ, узнав о смерти героя, бросился громить дом князя Дмитрия Ивановича Шуйского, брата царя. И только царские войска смогли предотвратить самосуд. Москва погрузилась в печаль. Скопина уважали и ценили значительно более царя, дяди воеводы. Для страны смерть воеводы привела к трагическим последствиям.

Печальна участь войска, вручённого командиру бездарному. В мае 1610 года к Смоленску выступило войско на выручку осаждённому поляками городу. Это была именно та рать, которая собралась под знамёна Скопина-Шуйского. Опытная, познавшая радость побед над поляками, в тридцать тысяч ратников, да ещё семь тысяч иноземцев-наёмников, из которых 1,5 тысячи шведов Делагарди и две тысячи Горна. В армии были и пушки, и огненного припаса вдоволь.

Ударить бы всеми силами на противника, да не случилось. Дмитрий Шуйский, на счету которого были одни поражения и ни одной славной победы, разделил армию. Третья её часть во главе с воеводой Валуевым была направлена на Можайск и захватила его. Не получая приказов, Валуев закрепился на Смоленской дороге, выстроив острожки. Валуеву удалось отбить атаку гетмана Жолкевского, имевшего две тысячи гусар, три тысячи казаков и тысячу пехотинцев.

Дмитрий не соблюдал все наработанные в боях с поляками хитрости. Скопин всегда встречал польскую и литовскую конницу на укреплённых позициях, а не в голом поле. Когда русские полки 13 июня 1610 года остановились на ночлег близ деревни Клушино, Дмитрий приказал лишь выставить плетень из хвороста. Наёмники окружили свой лагерь обозными телегами. Место для лагеря русских удачное, с трёх сторон поле окружали густые леса, нужно было лишь с одной, западной, стороны поставить деревянные укрепления. Дмитрий по беспечности не удосужился даже выставить сторожевые заставы. Были дела куда важнее. Всю ночь Дмитрий пировал совместно с воеводами. Кроме того, Дмитрий не выслал в разные стороны от лагеря разведку. Между тем ночными дорогами стремительным маршем к месту стоянки русских шла польская конница, казаки и пехота.

Численностью поляки уступали русским, всего девять тысяч воинов, но полагались на внезапность нападения.

Михаил, уже достаточно поднаторевший в военном деле, недостатки обороны лагеря видел. Но кто он такой, чтобы указывать брату царя, если более высокие рангом воеводы молчат, боясь перечить? Его даже в шатёр Дмитрия на пиршество не пригласили. Дмитрий предпочитал своим боярам и князьям общество иноземцев. Яков Делагарди, изрядно выпив, обещал Дмитрию самолично взять в плен гетмана Жолкевского, не подозревая, что тот уже недалеко.

Рано утром Михаил распорядился быстро завтракать, хлеб и сало достаточно подкрепили силы, и отрядом выдвигаться к плетню. Нехорошо было на сердце, чуял беду. Не успели дойти каких-то полсотни шагов, как польские пехотинцы топорами стали рубить плетень, делая проходы для конницы. Михаил сразу послал гонца к шатрам воевод, а отряду приказал стрелять. Громогласный залп пищалей разбудил русский лагерь. Забегали ратники, стали седлать коней ополченцы и боярские дети. Мушкетёры Делагарди успели добежать до плетня и открыть огонь. Против лагеря наёмников действовали казаки, а против русской рати – поляки. В первой линии королевской армии были лучшие конные полки пана Заборовского и полковника Струся, за ними литовская конница и пехота.

Массированный огонь из аркебуз и мушкетов наёмников Делагарди сыграл свою роль, позволил выиграть до получаса времени. За этот промежуток Шуйский и Делагарди успели построить воинов для сражения. В сумятице и спешке ратники мешали друг другу. Делагарди, как воевода опытный, построил впереди пехоту с длинными, немецкого образца, копьями. За ними расположил конницу. Дмитрий сделал наоборот, впереди конница, причём лёгкая, сзади пехота из ополченцев. Пушки выставить и подготовить не успели. Пять тысяч тяжеловооружённых поляков опрокинули в атаке «боярских детей». Отступая в беспорядке, наша конница смяла порядки своей пехоты. Войска перемешались и беспорядочно бежали. К лагерю Шуйского прибились около пяти тысяч ратников, кроме того, в обозе были 18 пушек. Сила грозная, если ей правильно распорядиться. Тем более что наёмники Делагарди ещё сражались, сдерживая казаков. Но Дмитрий выжидал, сам не строил оборону и не помог наёмникам.