Бунтарь. За вольную волю! - Юрий Корчевский Страница 36

Поляки перекрыли дорогу на Коломну. Подвоз провизии из южных областей практически прекратился. Царь Василий Шуйский послал к Коломне рать под водительством князя Василия Мосальского, но у села Борщёва тот был разбит. В одну из ночей тушинцы напали на посады, пожгли и разграбили. Авторитет царя стремительно падал. «Царик» Лжедмитрий полякам оказался не нужен, так как польский король Сигизмунд осенью 1609 года объявил Руси войну. Необходимость в самозванце отпала. Король с войском дошёл до Смоленска и надолго там застрял. Город оборонялся героически.

«Царик» Дмитрий лишился всякой власти, шляхта его открыто презирала. Царик сбежал из тушинского лагеря. Ночью 29 декабря 1609 года он переоделся в крестьянское платье и в навозных санях отбыл в Калугу. Тушинский лагерь распался. Казаки ушли следом за самозванцем в Калугу. Между панами началась свара. Люди пана Тышкевича обстреляли лагерь гетмана Ружинского. Свара ослабляла позиции поляков.

Меж тем Скопин послал к Троице-Сергиеву монастырю отряд в 500 мужей храбрых во главе с воеводой Валуевым. Ночью 9 января 1609 года Валуев с людьми проник в монастырь и тем же утром устроил вылазку. Напав на сторожевые заставы ляхов, перебил их, ворвался в польский лагерь, поджёг обоз с провизией и огненным зельем.

Сапега и Лисовский поспешили на помощь. Бои разгорелись у Келарева пруда, на Клементьевском поле, которые продолжались несколько часов. Обе стороны понесли тяжёлые потери. Сапега отвёл к вечеру своих воинов в лагерь. Русские мужи вернулись в монастырь.

Двенадцатого января 1610 года гетман получил донесение от дозоров, что русские полки вышли из Александровской слободы и двигаются в сторону Троице-Сергиева монастыря. Сапега поспешно отступил к Дмитрову, слал пану Ружинскому, фактически командующему тушинской армией, приказы о помощи. Ружинский оказался в затруднительном положении, так как после бегства Царика следом за ним сбежала Марина Мнишек, дочь польского воеводы. Ляхи в тушинском лагере обвинили Ружинского, что он отправил Марину в какую-нибудь отдалённую крепость или вовсе сгубил. В лагере тушинском начались волнения.

К Дмитрову, на помощь Сапеге, Ружинский не пошёл. Сапега собрал в Дмитрове немногие оставшиеся силы. Польская конница заперлась в городе, казаки в остроге рядом с городом. Шуйский разбил лагерь под Троице-Сергиевым монастырём. Со снятием блокады монастыря фактически была порвана осада Москвы, в которую поехали селяне с продуктами. Скопин бы и рад ударить по Сапеге в Дмитрове. Наёмники, которым Скопин обещал за поход по десять серебряных талеров каждому, отказались. А лучшие и самые опытные воеводы и войско ещё не вернулись из похода на Суздаль, Ростов, Старицу, Ржев, Белую. Оставшееся у Скопина русское войско было измотано после тяжёлой зимней кампании.

Скопин начал подготовку к новым боям. Войско разделили на три полка – Большой, во главе с воеводой Семёном Головиным, Передовой с Иваном Куракиным и Сторожевой. Этим полкам был придан отряд пеших людей с «огненным боем», которым командовал Григорий Валуев. Сторожевым полком руководил князь Лыков.

Поскольку зима была многоснежной, из ратников северных земель, из числа охотников, были созданы отряды лыжников общим числом 4 тысячи человек. В зимних боях лыжники проявили себя с лучшей стороны. Переходили по бездорожью, лесом, опережая конницу, наносили внезапные удары во фланг и тыл полякам.

Михаил, всего месяц муштровавший ополченцев, по просьбе келаря вышел из Москвы в Александровскую слободу, где вручил грамоту от Авраамия Валуеву, к которому поступил в подчинение.

Первыми к Дмитрову подошли русские лыжники. Они скрытно подобрались к польской заставе, прикрывавшей подступы к городу, напали и 3 февраля 1610 года разгромили её. А 4 февраля уже несколько сотен русских лыжников вышли из леса и покатили к городским стенам. Навстречу им была послана сотня литовских гусар. Открытого боя с тяжёлой конницей лыжники не выдержали, понесли потери и вернулись в лес. Но все дороги к городу блокировали.

Михаил со своим отрядом получил задание – оседлать дорогу к Волоку Ламскому и по мере сил не пропускать противника ни в Дмитров, ни из него. На лыжах отошли от города вёрст на пять, двоих дозорных выслал на предел видимости по санному пути вправо, двоих влево. Остальные ратники были в лесу, прятались за елями. Лыжный отряд чем хорош? Прошли по целине, на дороге следов не оставили. Кабы конница была, след от множества копыт выдал бы засаду. Поляки и литовцы осторожны, перед отрядом при движении всегда дозор идёт в несколько воинов, следы смотрят, а ежели противник встречным маршем идёт, упредят. Зимой в лесу не сладко. Если от ветра за елями укрыться можно, то мороз забирается под полушубки или армяки. И костёр развести для согрева нельзя, огонь и дым видны будут. По санному пути одиночные сани селян проезжали, дозоры им на глаза не показывались. Однако у лошадей и нюх, и слух хороший, не хуже, чем у пса. Проходя мимо засады, прядали ушами, косились. Ездовые беспокойство лошадей примечали, старались быстрее миновать подозрительное место. В чаще и дикие звери скрываться могут, и разбойники. Грабителей и воров в лихую годину всегда много бывает, непорядок в государстве всегда способствует появлению «пены».

Но вот дозорные шапками сигнал подали. Со стороны Дмитрова отряд показался. Шуйский специально в блокадном кольце оставил выход для поляков, надеясь, что уйдут из города. Скопин старался избежать потерь, ратников русских и так немного. И штурмовать укреплённые городские стены, усиленные польскими пушками, не хотел.

Михаил, получив сигнал, приказал своим ратникам готовиться к бою. У кого пищали были, зажгли фитили. Лучники наложили стрелы на тетивы. Другие обнажили сабли, покрепче взялись за копья.

Не спеша проехал дозор из четырёх всадников, внимательно поглядывая на обочины санного следа. Не видать ли следов от русских? Не обеспокоились, сигнала тревоги своим не подали. Через полверсты за дозором следовал отряд. Когда подъехали ближе, по форме стало понятно – литовцы. Вояки неплохие, но защита послабее, нет кирас, как у поляков. Михаил выжидал, когда голова колонны поравняется с засадой. По прикидкам, сотня, полторы всадников. Поляки называли сотню ротой.

– Пли! – скомандовал Михаил.

Залп из пищалей прозвучал оглушительно. Михаил заранее так расставил своих воинов, чтобы дым от выстрелов сносило в сторону от лучников. Сразу после залпа в литовцев полетели стрелы. Литовцы к нападению готовы не были, шлемы и щиты к сёдлам приторочены. И потому потери понесли серьёзные, десятка два убитыми и ранеными. А Михаил команду подаёт:

– Вперёд! Бей, коли супостата!

До дороги саженей двадцать, а преодолеть по снежной целине трудно. Лыжи снять пришлось, с ними какая схватка? Копейщики сразу и всадников и коней колоть стали, другие рубить остервенело. У нескольких русских ратников боевые топоры, крушили всё – всадников, сёдла, коней. Снег уже истоптан, кровью залит. Кто из всадников упал раненый, тому смерть лютая, по нему и кони, и люди топчутся, калеча и убивая. Литовцы попытались в кучу сбиться, оборону организовать. К тому времени пищальники оружие перезарядили, выбрались на дорогу, дали ещё один залп. Дистанция мала, десять саженей от силы. Первый ряд всадников убит был сразу, оставшиеся дрогнули. Одни, удачно растолкав грудью коня русских ратников, бросились к Дмитрову, другие вдогон к прошедшему дозору. На санном пути трупы коней и людей, целый завал, ни пройти ни проехать.