Бутлегер и его пес. - Александр Башибузук Страница 37

Ситуация стремительно переходила из разряда «очень плохо» в разряд «и вовсе приехали». Сдаваться в плен не улыбалось, особенно в свете последних событий, а убивать полицейских, по меньшей мере, было неразумно, да и претило из личных убеждений. Не люблю копов, но испытываю к ним нечто вроде сочувствия. Нельзя убивать служивых людей. Аукнется же, Господь все видит, в том числе, какой ты на самом деле гнусный пиздюк

— Господи, помилуй, Господи помилуй… — всхлипывая шептал Горацио, закрыв голову руками.

Никакой команды я отдать не успел, Морана даванула на газ и вышибла полицейскую машину из арки.

Треснули выстрелы, но мы уже выскочили из переулка и помчались по улице.

— А на черной скамье!!! — горланила русская ирландка, крутя баранку, — на скамье подсудимых!!!

Мусий высунув голову в окно, аккомпанировал ей протяжным, переливчатым воем.

— Бардак! — я интуитивно приготовился к очередным пакостям, и они не замедлили случиться. Мотор «Паккарда» чихнул и заглох.

Пока Мора терзала зажигание, полицейская машина успела развернуться и почти догнала нас.

Я вышиб заднее стекло Томпсоном ирландки и высунул ствол наружу, решив расстрелять движок копов.

Но не успел, потому что случилось сразу два события.

«Паккард», наконец, завелся.

А в «Форд» полицейских, с грохотом влетела, выскочившая из переулка еше одна машина — теперь уже двухцветный «Аубурн». Как я понял, с гангстерами Капоне, так как они изначально собирались таранить нас, но промазали.

Машины вынесло на противоположную сторону, полицейские сразу начали палить по гангстерам — те по копам.

Что там случилось дальше, я уже не увидел, так как Морана свернула на другую улицу.

Из меня разом испарились все силы, башка наливалась тупой саднящей болью, а грудь немилосердно саднило.

Вспомнив, что в меня попала пуля, я сунул руку за пазуху и вытащил подарок отца — серебряную фляжку с выгравированной на ней надписью на русском языке — «За хер с нами и хер на них».

— Бля… — ругнулся в чувствах. — За флягу вы мне гады ответите…

И было от чего — в флаге торчала смятая пуля. По спине пробежал холодок, и я машинально пробормотал.

— За флягу вы мне гады ответите…

— Да! — подхватила Мора. — Ответите! За все ответите!

Горацио молчал, смотря на нас как на умалишенных. Мусички было похрену, он наслаждался поездкой, высунув башку в окно.

Сумасшедший вечер, а точнее, уже сумасшедшая ночь, еще не закончилась, очень кстати сдох «Паккард» и нам пришлось тащиться через целый район пешком.

Впрочем, больше приключений не случилось, и мы добрались до места без происшествий.

Мелодично звякнув, провернулся ключ в замке, дверь отворилась, и мы вошли в квартиру.

В свое время, я приобрел в Чикаго несколько квартир и даже домов, как запасные места базирования и просто как ценную недвижимость. И сейчас, мог кочевать по городу пару месяцев кряду, меняя места хоть каждую неделю.

Вот и эта квартира сгодилась. Ничего особенного, два уровня, три комнаты, кабинет и кладовая в мансарде, кухня, гардеробная и ванная. Соответствующая обстановка присутствует в ассортименте, чисто, уютно и, главное, в случае необходимости, можно уйти по крышам.

Муся сразу поплелся в зал, и улегся на медвежьей шкуре перед камином.

— Я к себе в комнату, а ты, пожалуйста, позаботься о горячей воде, — Морана чмокнула меня в щеку и тоже ретировалась.

Я чертыхнулся, добрался до бара, хватил водки, затем, шипя от боли при каждом шаге, поплелся разжигать камин и титан.

После того как управился, уселся в кресло и опять потянулся к бутылке, но обратил внимание, что куда-то запропастился Горацио Роббинс. После недолгих поисков чернокожий бухгалтер обнаружился в прихожей. Оказывается, он все это время так и простоял с баулами в Моры в руках.

— Горацио?

— Ы-ы-ым… — постукивая зубами, промычал в ответ Горацио.

— Горацио, — я слегка встряхнул чернокожего. — Роббинс, мать твою…

Разжать руки и забрать у него сумки тоже не получалось, пальцы негра словно судорога свела.

— Твою же мать… — озадачился я. — Вот это торкнуло мужика…

— Бенни, ты не видел мои сумки? — в прихожую вошла Морана. — Мне надо кое-какие мои вещи. О! Так вот же… — Она не договорила, с интересом уставившись на Горацио и поинтересовалась у меня. — Что это с ним?

— Шок, сейчас что-нибудь придумаем, — я примерился и отвесил чернокожему легкую пощечину.

Но у того только голова мотнулась.

— Сильно его заклинило, — удивилась Мора. — А ну дай я попробую.

Русская ирландка с размаху засадила Горацио еще одну пощечину и она, наконец, сработала.

Чернокожий выронил баулы, привалился к стене в взахлеб зарыдал.

— Бедняжка, — умилилась Морана, подхватила свои сумки и убралась из прихожей.

А я перекинул руку своего бухгалтера через плечо и потащил его отпаивать водкой. Ничего, бывает, подошалел с непривычки, дело житейское, водяра и не такое лечит.

На терапию ушло не меньше полбутылки, Горацио прекратил рыдать и вырубился. Пришлось тащить его в постель.

Сунулся было в ванную, но ее оккупировала Морана, я ругнулся и тщательно осмотрел себя.

На правой стороне груди расползался огромный синяк, еще до конца не зажившие ребра при каждом вздохе дико ныли, доставшаяся от бати рожа гнусного убийцы, вкупе с опухшими, красными глазами, вызывала искренне отвращение. Настроение не блистало жизнерадостностью, хотелось выжрать бутылку чего-нибудь покрепче и перерезать кому-нибудь глотку.

Немного поразмыслив, я решил ограничится только выпивкой.

Брякнула горлышко бутылки об краешек стакана, раздалось мелодичное, приятное бульканье.

Мусенька поднялся со своей подстилки, положил мне на колени морду и жалобно заскулил.

— Жать хочешь? Вот и я тоже… — я прислушался к бурчанию в своем желудке и поплелся на кухню искать какую-нибудь провизию.

С выпивкой в моих квартирах всегда было в порядке, в этой тоже присутствовал полный бар, а вот с провиантом оказалось гораздо хуже. Я нашел только большую банку лярда, то есть свиного смальца, пару банок кофе, соль, перец, пакет овсянки и полмешка проросшей картошки.

Что особенно и не удивило, потому что я ночевал здесь последний раз пару месяцев назад и с тех пор не пополнял запасы,

— Ладно, ладно… — буркнул я строившему жалобные рожи волкодаву и принялся за готовку.

Через полчаса на плите уже аппетитно шкворчала сковорода. Дождавшись пока еда приготовится, я наделил Мусичку законной порцией и оттащил картоху к камину.