Цвета штандартов - Томаш Колодзейчак Страница 35

Вся территория переландрского парка была покрыта сплошным гриболесом. Гигантские организмы, связанные сетью подпочвенного мицелия, выпускали на поверхность громадные стволы – «конструкции», несущие ветколианы и прицепившиеся к ним мохнатые листья. Такое дерево-великан, занимающее порой десятки гектаров, образовывало одну из самых необычных форм, известных человеку.

Даниель миновал бейсбольную площадку и по мостику перешел речку, разделявшую «дикую» и окультуренную части парка. Углубился меж стволов. Услышал шум водопада, направился туда. Именно сейчас, вечером, каскад был особенно красив. Сапфировый свет заходящего Мультона подсвечивал воду, пенящуюся на обрезе порога. Волны ломались на каменной ступени, падая к подножию горы в мерцающем переливе розблесков и теней. В шум водопада вплетались покрикивания гладианских птиц, возвращавшихся на ночь в гнезда, укрытые в каменных гротах.

Услышав шаги за спиной, Даниель подумал, что это группа прогуливающихся горожан решила, как и он, полюбоваться закатом. Он, не оглядываясь, двинулся дальше. Сегодня ему хотелось побыть в одиночестве.

Камень ударил его в спину не очень сильно. Больно не было.

Он обернулся и увидел троих мужчин в гражданской одежде. Один подбрасывал рукой небольшой камушек. Физиономия у него расплылась в улыбке.

– Зачем ты это сделал? – спросил Даниель. Мужчины, не говоря ни слова, двинулись к нему. Молодые лица, в движениях самоуверенность и развязность. Они не нервничали: то ли были уверены в своих силах, то ли не раз проделывали такие штуки. А может, как говорится, имело место и то, и другое.

В мозгу Даниеля промелькнула мысль, что, может, они ошиблись или же это люди Паццалета, просто собравшиеся в шутку припугнуть его.

– Ты – жук из города, – скорее утвердительно, чем вопрошающе сказал один из мужчин. У него был низкий хрипловатый голос. Даниель решил, что это наверняка не его друзья. Он стиснул левый кулак, одновременно произнося кодовые слова. Почувствовал слабые мурашки на спине, верный признак активизации боевого сопроцессора без дополнительной медицинской поддержки.

– Чего вы хотите? – спросил Даниель. Голос дрожал. Тоже эффект перестройки организма. Однако мужчины, видимо, решили, что Даниель дрейфит, потому что на их лицах расцвели дурашливые улыбочки.

– Поболтать.

– Кто вы? – Даниелю требовалось две минуты, чтобы полностью подготовиться. А для этого надо было затянуть разговор.

– Враги, – ответил молчавший до того наглец. Выглядел он вполне симпатично. – Но сейчас мы просто хотим побеседовать.

– Знаете ли, вы выбрали не самое удачное место для беседы. Дома я бы угостил вас печеньем.

– Нежелательно, чтобы кто-нибудь видел нас около твоего дома, жук. А печенья я не люблю.

В тот момент, когда другой мужчина протянул вперед руку с нейронным хлыстом, Даниель уже был заряжен.

Усиленные мышцы подбросили его на три метра в воздух и толкнули в сторону нападающего. Даниель пнул его, а падая на землю, ещё успел ткнуть пальцами в глаза другого противника.

Крик мужчин дошел до его слуха, как звук пущенного на малые обороты регенератора. Они двигались медленно. Даниель упал на траву, перевернулся, встал, а двое мужчин только ещё прижимали руки к залитым кровью лицам. Их колени подгибались, а тела медленно, так, словно гравитация на Гладиусе вдруг уменьшилась в несколько раз, опускались на землю.

Если у них и были боевые имплантаты, они не успели их активизировать.

Третий из нападавших направил на Даниеля пистолет. С такого расстояния промахнуться было невозможно.

Даниель прыгнул к нему, одновременно отметив, как рука с пистолетом подскочила при выстреле и как в бок ему впивается теплая, скользкая пулька.

Второго случая нападавшему не представилось. Он был слишком медлителен. Может, попросту испугался, может, не успел за долю секунды понять, что заряженный энергией солдат будет бороться, даже если пули превратят его тело в решето.

Даниель подбил вооруженную руку так, что следующие пули пошли верхом. Используя всю свою энергию, он саданул головой в лицо противника, одновременно вбивая тому кулак в живот.

Таков закон. Любой, напавший на танатора либо судью, автоматически осуждается на смерть.

У двух оставшихся мужчин были установлены ментальные блокаторы, поэтому ничего узнать от них Даниель не смог. Не было при них и никаких предметов, которые могли бы сказать, кто они такие и что делали в Переландре.

Даниель исполнил вынесенные им приговоры, затем вернулся домой. Немедленно уведомил обо всем комендатуру в Шаншенге, переландрского шерифа, а также больницу. Военную поддержку выключил только после того, как врачи извлекли у него из живота керамическую пулю.

Следующая неделя ушла на то, чтобы составить и отослать рапорт своим начальникам, отвечать на вопросы судейским дознавателям и излагать происшедшее чиновникам Департамента Безопасности.

Конечно, он так и не узнал, кем были нападавшие. Зато один из самых смелых судей проинформировал его неофициально, что за последние недели было несколько таких случаев. Неизвестные исполнители тяжко избили десяток бывших полицейских, солдат, судей, отказавшихся служить новым хозяевам Гладиуса.

– Кто-то ввел их в заблуждение, – добавил судья. – Вероятно, они думали, что ты уже не служишь и у тебя дезактивирован боевой сопроцессор. Ну и напоролись.

– Особенно один, – буркнул Даниель, – напоролся…

* * *

– Как ты это выносишь? – спросила Дина. Она пришла к Даниелю без предупреждения. Когда он рассказал ей о нападении, на серебряной пряже глаз появились радужные блестки. Забота. – Как может нормально жить человек, которого режут на куски, изрешечивают пулями, пичкают химикалиями? Ты давно должен был стать калекой.

– Колдовские шутки, – сказал Даниель, поднося к губам чашку кофе, и улыбнулся. – Не забывай, что наши организмы искусственно усиливаются. Ускоренная регенерация тканей, увеличение силы и работоспособности, повышенная сопротивляемость. Забыла? Ведь мы – жуки. Насекомые таскают на себе или волокут за собой грузы, в сотни раз превышающие их собственный вес, могут функционировать с оторванным брюшком и половиной лапок. Жуки… Прибавь сюда ещё искусственную поддержку, обеспеченную работой боевого сопроцессора. Ну а в госпиталях мы получаем абсолютно все, чем располагает медицина.

Она прикоснулась пальцами к его руке. Придвинулась так близко, что он почувствовал на лице её дыхание. У неё была нежная кожа, мягкая, прохладная.

– Знаешь, два дня назад я убил людей? – спросил он, считая, что должен ей сказать об этом. – Напрасно…

– Знаю… – шепнула она. – Но…

Он ждал.

– Все это так странно, так непонятно. Мой брат… так изменился. И они – его и мои друзья, которые сейчас там, при Совете… Я слышала, что они обсуждали, как им поступить со старым Советом. Все это так сложно.